Александра Хоукинз: Огонь его поцелуев

Женский смех эхом разнесся по комнате.

— Вы больше похожи на пьяного задиру, чем на человека, за которого я выходила замуж. Если бы я знала об этом заранее, то ни за что на свете не согласилась бы стать вашей женой.

Габриель направился к ней. Леди Беатриса испуганно пискнула и, отпрянув, прижалась спиной к стене.

— Мне следовало бы раньше разглядеть злобную мегеру, которая скрывалась за смазливым девичьим личиком. Если бы я был предусмотрительнее, то ни за что на свете не залез бы к вам под юбку. Что ж!.. Теперь мы навечно связаны.

— Чушь собачья! — выпалила Беатриса.

От неожиданности Габриель замер, не отваживаясь прикоснуться к ней. Выскользнув из угла, в который загнал ее муж, молодая женщина устремилась к окну.

— Мы не связаны навечно, граф Рейнекортский! Я сама позабочусь об этом, если у вас не хватает мужества принять решительные меры.

Габриель никогда всерьез не рассматривал возможность развода. Это было не в его правилах.

— Развод? Вы не шутите? — насмешливым тоном произнес он. — Дорогуша! У вас нет ни единого повода требовать у меня развод.

Леди Беатриса закусила нижнюю губу, изучая лицо мужа сквозь завесу полуопущенных длинных ресниц.

— Возможно, и нет, — хитро улыбнулась она. — Но у вас-то, по крайней мере, есть.

Что-то в выражении красивых, но колючих глаз подсказало Габриелю, что она говорит чистую правду. Стены комнаты зашатались. Он ослабил тугой узел галстука.

— О чем вы?

— Мне неприятно говорить вам об этом, милорд, — тень сожаления промелькнула на ее лице, — но вы не оставили мне иного выхода. Ребенок, которого я ношу под сердцем, не ваш.

Лорд Габриель замер. Он видел, что графиня заметила недоверие на его лице прежде, чем он высказал его вслух.

— Перестаньте. И это все, что вы способны выдумать? Я был вашим первым и единственным любовником…

Леди Беатриса покачала головой. На кончиках ее длинных ресниц повисли слезинки.

— Вы должны меня отпустить. Я поступила с вами нехорошо. Мои родители знали, что…

Габриель поднял в воздух небольшой туалетный столик и запустил его в висящее на стене огромное зеркало в золоченой раме.

— Больше ни слова, — указывая пальцем на рассыпанные по полу осколки, приказал он. — Я вам не верю.

Граф был убежден, что до встречи с ним его жена была девственницей. Ему казалось, что мужчин невозможно обмануть на сей счет.

— Я говорю правду, милорд. Я не хотела выходить за вас замуж, но мне пришлось подчиниться воле родителей.

Лорд Габриель угрожающе поднял руку. Этого оказалось достаточно: Беатриса умолкла. Он ткнул указательным пальцем ей в грудь.

— В ближайшие три месяца вы не покинете этот дом. Возражения не принимаются. Впредь я не стану слушать вашу грязную ложь. Я вижу, что мое присутствие вам неприятно, и согласен предоставить вам относительную свободу, но не прежде, чем вы родите мне сына. После этого можете убираться к своим родителям.

Он подошел к двери, но на пороге оглянулся.

— Надеюсь, вам понравился учиненный мною разгром, — иронично усмехнувшись, произнес лорд Габриель. — Впредь вам не позволено выходить из этого помещения.

Руки леди Беатрисы бессильно сжались в маленькие кулачки, когда она поняла, что спальня станет для нее тюремной камерой.

— Рейнекорт! Вы бесчестный ублюдок! — завопила женщина. — Вы не имеете права…

— До рождения ребенка я имею на вас все права! — заорал в ответ ее муж.

Он сердито глянул на сломанный дверной замок.

— Буду предельно откровенен. Если этой ночью вы попытаетесь сбежать, я за свои поступки не отвечаю. Можете быть уверены: вам дорого обойдется ваше непослушание.

Высокомерие графа вызвало у его жены ответную вспышку гнева. Леди Беатриса схватила с каминной полки китайскую статуэтку и запустила ею в Габриеля. Безделушка вдребезги разлетелась, ударившись о стену.

— Жаль. Это была одна из маминых любимых фигурок, — стряхивая осколок фарфора с плеча, с притворной беззаботностью сказал лорд Габриель. — Надеюсь, что вскоре вы наловчитесь бросать в цель более метко.

Он затворил за собой дверь.

— Рейнекорт! — словно попавшее в западню раненое животное, завопила леди Беатриса. — Вы дьявол! Вы можете держать меня под замком, но знайте: я никогда вас не полюблю! Никогда! Я люблю его, и только его! Вы меня слышите?!

Габриель взял оставленный им на столике графин с бренди и направился к лестнице. Он не сомневался, что Беатриса слишком напугана, чтобы нарушить его запрет… во всяком случае, сегодня ночью… Он может запереться в библиотеке и залить бренди ее ужасные слова.