Александра Хоукинз - Огонь его поцелуев

— Нет… не позволено… Просто уходите… все…

Не оборачиваясь, он зашагал вверх по лестнице, чтобы продолжить прерванную ссору. Раньше, щадя деликатное положение жены, Габриель не настаивал на немедленных ответах на задаваемые им вопросы, но сегодня выпитое за ужином вино и подчеркнутая холодность графини сделали свое дело: ему было наплевать на беременность Беатрисы. Он даже надеялся, что, когда скандал закончится, его супруга будет в таком смятении, что бренди понадобится скорее ей, а не ему.

— Беатриса!

Дверь была заперта, и граф с силой ударил по дереву кулаком.

— Мы еще не закончили наш разговор по поводу твоего обращения со слугами.

— Уходите, — раздался из-за двери приглушенный голос. — Вы слишком пьяны, и с вами невозможно спокойно разговаривать.

Не в этом дело. Теперь Габриель ясно осознавал, что Беатриса никогда не полюбит его. Пьян он или трезв — не имело значения. Вытащив хрустальную пробку из графина, граф жадно глотнул бренди. Алкоголь обжег горло. Душу Габриеля терзали выпавшие на его долю мучения и горести.

Засунув пробку обратно в горлышко графина, Габриель поставил его на узенький столик, стоящий у двери. Без колебаний граф обрушился всей массой своего тела на покрытую лаком дубовую дверь. Он сжал зубы, когда боль пронзила его плечо. «Черт возьми!» За дверью леди Беатриса пронзительно вскрикнула.

Отойдя на три шага, лорд Габриель снова толкнул дверь. И еще раз. После четвертой попытки дверь треснула и поддалась.

Ввалившись в спальню, разгоряченный граф уставился на жену. Дрожащая от ярости и плохо скрываемого презрения Беатриса застыла у постели, которую никогда не делила с ним.

— Убирайтесь прочь, лорд Рейнекорт! Вас сюда не приглашали!

— Я устал ждать от вас приглашения, — захлопывая за собой дверь, сказал он.

С несколько рассеянным видом потирая ушибленное плечо, лорд Габриель встал посреди комнаты. Его взгляд скользнул по выдержанному в китайском стиле очаровательному шелку, которым спальню обили еще до его рождения, переместился на аккуратно заправленную постель, а затем остановился на крышке туалетного столика. Габриель почти ничего не знал о привычках жены, но полное отсутствие личных вещей показалось ему очень странным.

Если только…

Когда он вновь посмотрел на леди Беатрису, в его синих глазах горел не предвещающий ничего хорошего огонь.

— Когда вы упаковали свои вещи? До ужина?

Леди Беатриса оперлась рукой на покрытый резьбой столбик, поддерживающий балдахин над ее кроватью.

— Лорд Рейнекорт! Пожалуйста! Не делайте наше и без того затруднительное положение невыносимым, — попросила она голосом, в котором слышалась усталость.

Дрожа от гнева из-за того, что его подозрение оправдалось, Габриель подошел к графине и схватил ее обеими руками за плечи.

— Затруднительное положение? Боже правый! Со дня нашего венчания вы только и делаете, что создаете трудности себе и другим!

В красивых выразительных глазах леди Беатрисы застыла решимость. Она замотала головой.

— Разве вы не видите, что мы совершили огромную ошибку?

Лорд Габриель и сам пришел к такому выводу несколько месяцев назад, но, в отличие от склонного к любовным похождениям отца, он свято соблюдал данные перед алтарем обеты. Впрочем, его жена, судя по всему, иначе смотрела на вещи. Свидетельство готовящегося побега взорвало бурлящий в его сердце паровой котел боли и несбывшихся надежд. Алкогольные пары ударили ему в голову.

— Что вы замыслили? Сбежать из дома, пока я сплю? — спросил Габриель, с силой привлекая Беатрису к себе.

Лорда Рейнекорта больше не волновало, что его руки могут причинить жене боль.

— Думаю, стоит напомнить вам, что вы носите под сердцем моего ребенка, возможно, будущего наследника и продолжателя нашего рода.

Губы молодой женщины вытянулись в тонкую линию. Глаза негодующе засверкали.

— У меня тоже есть права.

Леди Беатриса начала неистово вырываться, пока муж не выпустил ее из своих медвежьих объятий. Тихо выругавшись, он отстранился. Искушение отвесить жене хорошую оплеуху было таким сильным, что лорд Габриель решил держаться от Беатрисы на расстоянии. Прежде он никогда не бил женщин, и ему совсем не хотелось начинать с собственной жены.

Граф потер лицо рукой, желая вернуть себе ясность мысли и хладнокровие.

— Выйдя за меня замуж, вы признали мои права. Я ваш муж и господин. Все мои распоряжения должны быть для вас непреложным законом.