Берта Эллвуд - Сердце в подарок

— Марина сказала, что ты плохо себя чувствуешь. — Разве он может выглядеть таким озабоченным, если на самом деле ему наплевать на нее? Если он добивается лишь прав опекуна на ее сына? — Чем это ты занимаешься?

Его прищуренные глаза впились в пластиковые пакеты, брови нахмурились. Из одного пакета торчал рукав того ужасного, сшитого ею самой платья, которое он заставил ее надеть на первый обед с семьей. Вряд ли он тут же не понял, в чем дело. Но, так или иначе, она сама должна сказать ему все.

— Свадьбы не будет, Пьетро. Утром мы с Тедди уезжаем. Если вы обойдетесь несколько часов без Карло, не сможет ли он отвезти нас в аэропорт?

Внезапно ее охватило чувство вины. На приготовления к свадьбе была затрачена масса времени, волнений и денег. А вся эта прекрасная одежда, которую уговорили ее купить? От мысли о подобном расточительстве у нее даже голова закружилась.

На красивом лице Пьетро заходили желваки.

— Да в чем, скажи, дело?

— Дело в том, что всем, кроме Никколо, который слишком добр, чтобы участвовать в подобном безобразии, известно, что ты собираешься усыновить Тедди после нашей свадьбы. Я, конечно, знала об этом, но не знала, что ты планируешь отделаться от меня самой и лишить сына!

Оливия выпалила все это не задумываясь и тут же пожалела, что раскрыла рот, когда Пьетро задал встречный вопрос:

— Кто такие эти «все»?

На этот раз Оливия не дала воли языку. Конечно, мрачно подумала она, заметно дрожа, это все равно, что запирать конюшню после того, как лошадь украли. Она не собиралась провоцировать враждебность среди членов семейного клана. Джина ничего не может поделать со своим неприятием Оливии и со своей надеждой на ее неминуемый отъезд. Тетка Пьетро страшно высокомерна, что в значительной степени объясняется ее воспитанием, в чем она сама не очень-то и виновата.

— Присядь, пока не упала.

Пьетро мягко усадил ее на стул, на спинке которого висели старые джинсы. Говорил он спокойным голосом, возможно, потому, что она стучала зубами и он опасался, что Олли разразится истерикой, но выглядел жутко рассвирепевшим.

Оттого, что она узнала о его намерениях, пока не стало слишком поздно? Или оттого, что его так несправедливо оклеветали, а женщина, на которой он предполагает жениться, не верит ему ни на грош?

— Оливия, кто сообщил тебе столь нелепые сведения? — спросил Пьетро с предсказуемой яростью. — Я должен знать. — По ее щеке скользнула одинокая слеза. Пьетро, с трудом сдерживая себя, присел перед ней на корточки, взял ее руки в свои и тихо, но настойчиво попросил: — Скажи мне. Похоже, я и сам знаю, кто мог наговорить такое, но ты должна подтвердить это.

Оливия часто заморгала, жалея, что так легко заходится слезами. Ей очень хотелось думать, что Джина злобно лгала. Если бы тетка Пьетро сказала ей все в лицо, Оливия приписала бы ее выпад одной только враждебности. Но та разговаривала с Софией и не подозревала, что ее слышал кто-то еще.

— И кто же, по-твоему? — спросила она дрожащим голосом и вся затрепетала, когда Пьетро смахнул ее слезы кончиками пальцев.

— Моя дорогая тетушка Джина, — с горечью ответил он. — Я прав?

Оливия безмолвно кивнула и, увидев, как он кривит рот, выдавила из себя:

— Я случайно услышала ее разговор с Софией. Если бы она сказала это мне, я не поверила бы ей. Приписала бы все ее злобе. Она с самого начала возненавидела меня. — У Оливии перехватило дыхание. — Один раз даже обозвала меня свиным ухом.

— Ты ни капельки не похожа на свиное ухо. — В его темных глазах засверкали веселые искорки, а на губах появилась улыбка.

Оливия в отчаянии взвыла:

— Я имею в виду все остальное! И это совсем не смешно!

— Послушай, ее домыслы — полный бред! — резко выпалил Пьетро. — Господи, каким же чудовищем ты меня считаешь? — Заметив, как задрожали ее полные губы, он пробормотал: — Извини. Да и почему ты должна верить мне? Я с самого начала плохо обращался с тобой, обвинял практически во всех грехах и прошу за это у тебя прощения.

— Запоздалое, — не преминула съязвить Оливия, хотя давным-давно простила его, поскольку он совершенно изменился с тех пор, как только услышал ее рассказ обо всем, что произошло между нею и Франко.

— Верно. — Пьетро опять взял ее руки в свои. — Оливия, послушай меня. Тетя Джина — очень злая женщина. Все, что она говорила, было для нее чем-то вроде осуществления подсознательных желаний. Ей ни за что не хватило бы смелости сказать подобные вещи тебе в лицо, так как ты обязательно рассказала бы все мне. И тогда ей пришлось бы иметь дело со мной, а это, поверь, не входило в ее планы! Завтра утром ей придется убраться из этого дома, и ее не будет на венчании.