Берта Эллвуд: Запомни эту ночь

Как всегда в дни летних распродаж бутик был заполнен желающими приобрести по дешевке модные вещи, кассовый аппарат работал без передышки.

Мишель обожала то приподнятое напряженное состояние, в котором приходилось работать в такие дни, оно давало ей чувство уверенности в себе. Такой уж у нее характер, ей было необходимо ощущать себя нужной и даже… в некотором роде незаменимой. Разумеется, она понимала, что незаменимых нет, но… К тому же работа отвлекала ее от мыслей о своем неудавшемся браке…

Телефонный звонок брата-близнеца Пола прозвучал в магазине совсем не ко времени, он не только сорвал ее с рабочего места, но нарушил с таким трудом обретенное Мишель за последний год равновесие в жизни.

— Мишель, сестричка, приезжай, только ты сможешь уговорить Филиппа не возбуждать против меня судебного преследования. Пока он держит меня под домашним арестом в усадьбе. Меня он слушать не станет, а я не вынесу десять лет тюрьмы… лучше повешусь! — В голосе его звучала паника.

— Ты же знаешь, какой он… Никогда не поймешь, что у него на уме! До него не достучишься! Конечно, я совершил глупость…

— Пол, я позвоню ему сегодня вечером, обещаю, — сказала Мишель, еще толком не осознав, что произошло и в какой кошмар втягивает ее братец, но глубоко расстроенная его сообщением. — Я позвоню ему из дому, сейчас в магазине много работы, я занята.

Действительно в этот момент Кэтрин Перри, владелица бутика и ее лучшая подруга, уже подавала ей тревожные сигналы, призывая поскорей заканчивать разговор и спешить к ней на подмогу.

— Только Филипп вряд ли послушает меня, — предупредила она Пола на всякий случай. Ее мучило дурное предчувствие, что так оно и будет. — Нельзя исключить и тот вариант, что, если я попрошу не предавать дело огласке, он поступит наоборот, лишь бы досадить мне. Ты же знаешь, в каких мы отношениях. Но, Пол, как ты мог пойти на такое… на такую глупость?! — раздраженно воскликнула Мишель, наконец осознав всю серьезность положения, в котором оказался ее брат.

— Знаю. Прости меня, если можешь… Но ради Бога, сестричка, приезжай, твой звонок Филиппу мне не поможет! Он по тебе сохнет, держится на одной гордости, ты же знаешь это. Увидев тебя во плоти, он не устоит, он сделает все как надо… Ну, то есть… я хочу сказать, что ему придется пойти тебе навстречу, разве не так? Черт побери, Мишель, мужик сходит с ума от любви к тебе даже сейчас, после того как ты сбежала от него!

Чушь какая-то! Филипп Бессон никогда не любил ее. Женился на ней, исходя из практических соображений. А что она может сказать о себе? До сих пор Мишель не очень-то задумывалась над этим. Три года назад она была молодой и наивной девушкой, которая к тому же оказалась в трудном положении. Филипп Бессон тогда отер слезы с ее глаз и заставил их сиять как звезды, которые, впрочем, потухли сразу по окончании свадебной церемонии…

Два дня спустя самолет, на котором Мишель летела в штат Луизиана, приземлился в Шривпорте, откуда такси доставило ее в огромную усадьбу Бессонов.

Июльская жара в этих местах была просто невыносимой. В комнате, куда ее провели и оставили дожидаться возвращения Филиппа, было не так жарко, но душно.

Льняной костюм, в котором сочетались серые и кремовые цвета, прилипал к потному телу. И все-таки следует отдать ему должное: элегантный дорогой костюм хорошо перенес длительный перелет и поездку на такси. Ей во что бы то ни стало нужно предстать перед мужем в облике деловой и независимой женщины. Она проверила, не растрепались ли ее густые каштановые с рыжиной волосы, красиво уложенные в низкий пучок, который своей тяжестью оттягивал ей голову.

Вроде все в порядке и сердце бьется ровно. Уже утешение. Да и с чего бы ему вести себя иначе? Она уже не та робкая обездоленная сирота или опьяненная радужными надеждами невеста, какой была в двадцать один год. Теперь она старше на целых три года и представляет из себя достаточно умудренную житейским опытом женщину.

Успокоившись, что ее внешний облик, которому она придавала особое значение, ничуть не пострадал от перемещения в пространстве, Мишель взглянула на часы. Интересно, сколько ей еще придется ждать? Прошло уже полчаса, как она прибыла в усадьбу из аэропорта.

Атмосфера этой мрачной комнаты, обставленной старинной громоздкой мебелью, действовала на нее угнетающе. Она вспомнила, что этой комнатой никогда не пользовались, сюда составляли ненужную мебель. Окна были плотно закрыты бело-голубоватыми жалюзи, спасающими от безжалостного, раскаленного добела солнца, но нечем было дышать.