Элизабет Хардвик - Герой ее грез

Но Дороти любила его. Любила до боли. Хотя и опасалась его, понимая, что вслед за любовью неизбежно столкнется с необходимостью расставания. Лучше вообще перебороть свои чувства.

И все же она любила его. Не Роджерса, не мифического героя, а Джордана. Вернее — Эвана Хэмилтона.

Нет, надо положить этому конец. Ее жизнь должна обрести смысл и упорядоченность. В самое ближайшее время ей предстоит принять несколько серьезных решений — вот на них и надо сосредоточиться, если она хочет сохранить душевное здоровье!

Но первым делом ее ждет свадьба отца и Натали. Свадьба, на которой — Дороти очень надеялась — Эван не появится. Он сам сказал, что никому не собирается навязываться. А она недвусмысленно дала ему понять, чтобы он оставил ее в покое.

И тем не менее наряду с планами и намерениями, которые ей предстоит воплотить в жизнь в ближайшие дни, надо будет справиться у Натали, ответили ли Эван и Мэгги на приглашение, которое, как она знала, было им послано. Их молчание ни о чем не говорило, ибо, если даже их согласие и не поступило, не было и отказа.

Черт бы побрал этого человека!

Что за игру он затеял? Неужто в кошки-мышки, где ей отведена роль затравленного зверька? И не имеет смысла внушать себе, что ее не волнует, будет ли он на свадьбе или нет. Потому что волнует, и еще как! Но она никоим образом не могла не присутствовать на бракосочетании. Главным образом, не столько из-за отца, сколько из-за Натали.

За те последние несколько недель, что Дороти довелось близко узнать ее, она искренне полюбила эту женщину и поняла, насколько та обеспокоена своим будущим положением в доме Уинтерсов. Ведь хозяйничала здесь Дороги, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить Натали, что не только не посягает на ее права, а, наоборот, освобождает от домашних обязанностей.

Дороти от всей души радовалась за отца, не сомневаясь, что тот наконец-то нашел достойную любви женщину, с которой хотел бы провести остаток жизни. И после всех уверений в том, как счастлива по поводу их брака, не появиться на свадьбе, где ей отводилась весьма ответственная роль, значило нанести им глубокую обиду. А этого она никогда бы не позволила себе.

Поскольку теперь Натали взяла на себя заботы об отце, Дороти обрела свободу. Теперь она могла жить, где ей хочется, работать, где нравится, и не маяться при мысли, что тем самым она кому-то отягощает жизнь. И посему она с радостью согласилась стать подружкой невесты в день свадьбы.

Родители Натали давно скончались, присутствовать при бракосочетании должен был ее дядя. Было обговорено, что в вечер перед свадьбой отец с Нейлом переберутся в гостиницу, оставив Натали в доме Уинтерсов, откуда она в свадебном наряде отправится в церковь…

Все устраивалось как нельзя лучше; вещи новобрачной уже доставили в большую спальню рядом с покоями будущего мужа. Сразу после свадьбы супруги собирались в двухнедельное свадебное путешествие.

Натали была удивительно красивой невестой. Поскольку она впервые шла под венец, то могла предстать перед алтарем в белом платье с фатой, как и полагается при первом замужестве. Она не торопилась с браком, поскольку искала достойного человека, и Дороти могла только радоваться, что таковым оказался ее отец.

Правда, на первых порах она испытывала определенные сомнения, ибо знала точку зрения отца на деловых женщин: он считал, что бизнес не их дело. Но Натали, при всей ее мягкости и доброте, отличалась и сильной волей, из чего следовало, что ее карьера продолжится. В конце концов, Гаролд Уинтерс живет в двадцатом столетии, в эпоху феминизации!

Желая подчеркнуть, что она одобряет брак от всей души, Дороти в день бракосочетания преподнесла своей будущей мачехе дорогой подарок.

— Нечто старинное, — сказала она Натали и, протянув на ладони шкатулку, другой рукой открыла ее, явив на свет привезенное предками из Англии золотое ожерелье времен королевы Виктории. — Оно принадлежало моей бабушке, — объяснила Дороти, увидев широко открытые, изумленные глаза невесты.

Та растерялась.

— О нет, я не могу! — минуту спустя запротестовала Натали.

— Прошу тебя. — Дороти ожидала возражений. — Папе было всего сорок лет, когда умерла мама, — продолжила она, вынимая ожерелье из шкатулки. — Мама знала, что умирает. И никогда не хотела, чтобы отец остался в одиночестве. Так что мы с Нейлом очень рады, что украшение дождалось тебя.

Зеленые глаза Натали заблестели от слез благодарности.