Ванесса Майлз - Паруса желаний

— Угу. Ему уже двадцать лет. Бедняге потребовался целый год, пока он не оправился от потрясения и не заговорил со мной. — Тень грусти опять промелькнула в его глазах. — Чаще всего Пират говорит голосом прежнего своего хозяина. А еще чаще орет на меня, как привык это делать он сам. Такое чувство, будто дружище Джон все еще среди нас. Я все время жду его. Мне постоянно мерещится, что я повернусь и увижу Джона…

Эдна попыталась представить себе владельца голоса, который имитирует птица, мысленно нарисовать его портрет, угадать характер того, кто осмеливался орать на стоящего перед ней мужчину. Однако это удивительно — вот уже несколько минут она разговаривает с ним и даже не знает его имени.

— Как ваш друг звал вас, когда сердился?

— Глупый салага, по большей части.

Эдна подавила смешок.

— Я даже себе представить не могу. Вы и… салага?

— Поверь мне, — произнес Юджин кислым тоном, — именно так он и звал меня. Тогда это соответствовало истине.

— Мне просто хотелось знать, звал ли он вас по имени?

— О… — До него дошел намек. — Извини.

Он пристально смотрел на нее какое-то мгновение, и у Эдны опять возникло ощущение, что этот человек с острым как бритва взглядом снова оценивает ее. Но почему? Она ведь просто спросила, как его зовут.

— Юджин Блейк к вашим услугам, — представился он отрывисто.

— Эдна Лайтвуд, — представилась она в свою очередь, хотя и понимала, что это вовсе не обязательно.

Он и так знал, кто она такая. Однако так было вежливее. И она протянула ему руку. Быть, как минимум, вежливой, так воспитывали Эдну родители.

Юджин с легким замешательством взглянул на протянутую руку, а затем крепко пожал ее.

— П'ятно познакомиться! — завопил Пират.

— Ну, ты молодец, Пират, — похвалила попугая Эдна.

Попугай важно склонил головку. Это был точь-в-точь кивок царственной особы. Потом он вдруг начал клевать ухо своего «носильщика».

— Ой! — вскричал Юджин и выпустил руку девушки из своей.

— Поджарить гренки Пирату, — величественно велел попугай.

Эдна широко улыбнулась и разразилась наконец звонким откровенным смехом. Этот смех был гимном в честь удивительного утра, теплого, успокаивающего, но одновременно свежего и радостно-возбуждающего. Сияющее начало дня пробудило в девушке давно рвущееся томление, ожидание встречи с чем-то необыкновенным, экзотическим. Неудивительно, подумала она. Вот уж точно, он самый экзотический из всех мужчин, с которыми я когда-либо встречалась…

— Джем, — Опять напомнил о себе попугай.

— Я не забыл. — Юджин взглянул на Эдну. — А что, дядюшка Бен появится?

Она не знала. Знала только, что в последние дни дядя был очень занят и у него оставалось мало времени для любимого детища. И это он-то! Он, который всегда утверждал, что в жизни есть кое-что поважнее работы.

— Что-то случилось?

Юджин пристально смотрел на нее, и она с беспокойством подумала: уж не выдала ли она своей тревоги? Дядюшка Бен старался уверить ее, что все обойдется. Однако при мысли о возможной продаже «Колибри» он впадал в мрачное настроение. Дядя обожал свою племянницу, в ее честь назвал свое судно «Колибри», так как уверял всех, что его душенька — самая прелестная девушка на свете, подобно птичке колибри, которая выделяется красотой и изяществом среди других птиц. И старый Бен был без ума от обоих — от племянницы, и от судна.

Но этого она бы не стала рассказывать постороннему человеку.

— Не знаю, приедет ли он, — сказала она торопливо. — Возможно, ему придется много работать. В последнее время он сильно занят.

Юджин продолжал в упор разглядывать ее.

— Ваша семейка достала-таки его?

У Эдны чуть не вырвался удивленный возглас.

Юджин пожал плечами.

— Он говорил мне, что все они прижимистые, суровые. На уме у них один бизнес, и больше ничего.

— Он вам… говорил такое? — Эдна была ошеломлена. Дядя Бен действительно нашел здесь родственную душу, если делился всем так откровенно. Ведь уже многие годы в их семье шла настоящая война…

— Он утверждал, что ты единственная, кто со временем станет похожа на настоящего человека. Если, конечно, оторвется от семьи…

Эдна почувствовала, что краснеет. Хотя дядя Бен не раз говорил ей то же самое.

— Вы с дядей Беном, видимо, очень сблизились? — от смущения ее голос прозвучал чуть хрипло и фальшиво.

— Мы с ним нашли общий язык. А ты ревнуешь?

— Вовсе нет! Я рада… — И она от волнения выпалила правду: — Моя семья так донимает его… Окружающие часто его не понимают.