Мэгги Робинсон: Полночная любовница

Дорсет, 1808 год

Несмотря на разгар лета, Кон был таким бледным, что выглядел больным. Однако он пришел к ней, в кольцо камней, и это главное. Через несколько дней он будет принадлежать другой женщине, будет стоять перед алтарем в церкви Всех Святых и клясться в верности Марианне Берриман, этой холеной незнакомке, которая похожа на кошку, съевшую сметану.

Умом Лоретта все понимала. Кон должен вступить в этот брак ради своего имения и людей, за которых нес ответственность. Две принадлежащие ему деревни уже несколько лет страдали от заброшенности. И благополучие местного населения зависело от девятнадцатилетнего юноши, в то время как другие молодые люди его возраста гуляли и развлекались.

То, что Лоретта запланировала на сегодняшний вечер, — страшное безрассудство. В свете это не будет значить ничего, зато для нее — значит все.

Лоретта разгладила ткань расшитого бусинами голубого платья — платья, которое она надевала на свой бесполезный выход в свет, — и получила некоторое удовольствие, заметив потрясенный взгляд Кона. Она опустила вырез пониже. Если представить, что ее грудь — небо, то на ней целые созвездия веснушек. Но Кон любит ее веснушки.

— Вижу, я одет слишком просто. — На нем были домотканая рубашка и бриджи, чистые, хотя и поношенные. Его платяные шкафы скоро заполнятся новой одеждой, но сегодня Лоретта была рада, что Кон пришел к ней в собственной одежде.

— Это особенный случай.

Кон безрадостно рассмеялся:

— Да, сегодня вечер среды. Пускай фейерверк.

— О нем я не подумала. Но у меня есть бутылка шампанского, которую я стащила из отцовского подвала.

— Я не хочу пить, Лори. — Он плюхнулся на землю, но не предложил ей присоединиться к нему.

Лоретта аккуратно расправила юбку и устроилась рядом с Коном.

— Ты испортишь платье.

Она пожала плечами:

— Все равно я больше никогда его не надену. Мне захотелось надеть его сегодня вечером, чтобы ты запомнил меня красивой.

— Я и так тебя никогда не забуду, Лори, в этом-то вся и беда.

Она сжала его руку:

— Это мое свадебное платье, Кон. Сегодня я выйду за тебя замуж.

Он отшатнулся:

— Не сходи с ума. Я уже подписал все бумаги. Берриман отправит меня в тюрьму, если я отступлю от своего слова.

— Ты женишься в субботу, как они и планируют, но твое сердце всегда будет принадлежать мне.

— Ты же знаешь, что это так, но что толку говорить об этом? Все кончено, Лори. Для нас все кончено. — Слова его были пронизаны горечью.

— Пожалуйста, подари мне сегодняшний вечер, Кон. Я хочу, чтобы мы стояли в этом магическом месте под небом Всевышнего. Хочу говорить то, что у меня на сердце. Хочу быть твоей женой в сердце, если не в церковной книге.

Лоретта вглядывалась в его лицо, ища в нем отклика. Вначале не было ничего. Остатки гнева обратились в неверие и мало-помалу в слабую улыбку.

— Языческая свадьба для моей маленькой язычницы? Не слишком обнадеживающе.

— Это все, что у меня будет, — просто сказала Лоретта.

И тогда он поцеловал ее, слишком нежно. Она взяла инициативу в свои руки и опрокинула его на спину, пожирая ртом, словно умирающий от голода. Если она не остановится, то предастся с ним любви раньше, чем произнесет слова, над которыми так долго трудилась. Она прервала поцелуй и вскочила.

— Мы продолжим все это через минуту, милорд Коновер. Вначале я хочу, чтобы вы встали рядом со мной перед каменным алтарем.

Он покачал головой:

— Ты это серьезно?

— Да.

— Ну хорошо. — Кон поднялся с земли и отряхнул свои поношенные бриджи. — Как жаль!

Лоретта приложила палец к его губам:

— Никаких сожалений. У нас есть сегодняшний вечер, пока садится солнце и сгущаются тени. А теперь возьми меня за руки.

— Да, мадам. — Он поднес их к своим губам.

— Для тебя скоро «леди Коновер». Ох, не смотри ты на меня так. Я знаю, что все это понарошку. Но когда придет зима, воспоминание об этом летнем вечере будет согревать меня.

— Этого недостаточно.

— Должно быть достаточно. Итак. — Она сжала его руки. — Я, Лоретта Изабелла Винсент, беру тебя, Десмонд…

— Гм?

— Тише. Твоя очередь придет. Беру тебя, Десмонд Энтони Райленд, седьмой маркиз Коновер, в мужья своего сердца и властелином моей души и тела на веки вечные. Хотя обстоятельства могут разлучить нас, ничто никогда не разорвет узы нашей дружбы и любви.

Следующая часть была трудной. Она определенно не намерена обещать подчиняться. Ни Кону, никому.