— О, Пол, Пол! — Я прижалась лицом к его плечу, и несколько мгновений он очень крепко обнимал меня. Затем сказал, отстраняясь:
— Останься с Ледой. Если ты уйдешь, присмотри, чтобы Дидо или миссис Буас находились возле ее постели. Замечай каждое изменение в ее состоянии.
— А если она проснется, если у нее будут боли?
— Здесь где-то есть какие-то таблетки. — Он отошел от меня и порылся в ящиках стола возле кровати. — Дай ей вот это. Лекарство прописал доктор Сикилианос в качестве успокаивающего, когда у нее болела спина. На этикетке напечатана инструкция. Но только если она придет в себя и они ей потребуются. У нее может быть сотрясение, и она, возможно, не пошевелится, пока мы не вернемся.
— Сколько времени тебе потребуется? — пробормотала я.
Он покачал головой, посмотрев на часы на своей загорелой руке:
— Я надеюсь, что это дело нескольких часов. Сейчас полдень, и я думаю, что вернусь в конце сиесты. Мне надо идти, дорогая. Пожалуйста, перестань волноваться. Я вернусь еще до того, как ты успеешь соскучиться.
Я почти улыбнулась. Все, что я могла, — это прошептать:
— Я буду за тебя молиться.
Он ушел. Я опустилась на стул возле кровати, внезапно почувствовав слабость в коленях. Словно чтобы усилить мой страх, ветер с ревом пронесся по крыше виллы; ставни заскрежетали, деревья пустились в сумасшедшую пляску. Их ветви спутывались, а листья и прутья взлетали к небу. Сердце упало. Я подумала с отчаянием: «Он не справится! Этот крошечный самолетик!»
Дверь тихо открылась, и вошел Василис со все еще напряженным и серым лицом:
— Это безумие со стороны Пола. Почему ты его не остановила? Он бы тебя послушался.
Я покачала головой:
— Я пыталась. Я просила, чтобы он послал вместо себя Майка, но он не захотел.
Рот Василиса искривился.
— Если что-нибудь случится с ним… — он протянул руку в сторону кровати, — то какой смысл будет во всем этом? Для этой… — для Леды? Инвалид, слабая душа. Почему мой сын должен рисковать ради нее жизнью?!
Я была потрясена горечью в его голосе. Неужели он не испытывал к ней никакой жалости? Никакого сочувствия к хрупкой девушке, опекуном которой он был? Я тоже любила Пола, любила его целиком и полностью. Я просила его не рисковать жизнью, и он отказался даже слушать. Но в какой-то мере я понимала, почему он считал, что должен пойти на риск и доставить помощь. Это был единственный шанс для Леды, и Пол достаточно любил ее, чтобы пойти на него. Но Василис не любил Леду, как мне теперь казалось. Никакой любви ни к кому, кто не входил в его планы, кто был не нужен ему в будущем.
Я почувствовала холод, когда встретила взгляд темных глаз. Василис казался потрясенным и расстроенным, но теперь я поняла, что это не из-за Леды, что он не питал к ней никаких чувств.
Внезапно я заметила, что Леда пришла в себя. Голова ее слегка пошевелилась на подушке. Я наклонилась, взяла ее тонкую руку и почувствовала, как ее пальцы сомкнулись вокруг моих. В следующую секунду она открыла глаза. Она смотрела в потолок пустым, несфокусированным взглядом, а затем опустила его ниже и посмотрела вперед, туда, где стоял Василис.
Ее лицо исказилось, мне показалось, словно от спазма боли. Или это был страх? Она повернула голову набок, отклоняясь, как отклоняются от удара, и сказала так слабо, что я едва ее услышала:
— Нет-нет, не надо, пожалуйста, не надо…
Я ласково положила руку на ее нахмурившийся лоб:
— Все в порядке, Леда. Ты в порядке. Ты в безопасности, в своей комнате, в своей постели.
Она закрыла глаза, словно что-то раздражало ее:
— Уходи. Уходи!
Она хотела, чтобы ушла я? Или Василис, который стоял в ногах постели?
Я произнесла как можно ласковее и утешительнее:
— Ты должна лежать очень тихо. Ты не должна волноваться Мы уйдем, а ты должна уснуть.
К моему удивлению, она стиснула мою руку:
— Нет. Ты останься. — Она повернула голову.
Я увидела, что она приходит в возбуждение, что-то ее расстраивало. Я оглянулась на Василиса:
— Мне кажется, она хочет, чтобы вы ушли.
Он насупился, потом отступил на несколько шагов, но остался в комнате.
— Она бредит. Она не в себе.
Леда произнесла что-то снова, и мне пришлось склониться к ней поближе, чтобы уловить ее слова.
— Пол.
— Он отправился за доктором. Он скоро будет здесь. Как ты себя чувствуешь? Спина болит?
Она, казалось, не слышала меня, но снова произнесла имя, и когда я склонилась над ней, то поняла, что она произносит «Рауль», а не «Пол». Леда больше не говорила и не открывала глаз. Через некоторое время Василис, который стоял молча, глядя на нее, пожал плечами и, кивнув мне, вышел из комнаты.
Читать дальше