Нэн Эскуит - Сад Персефоны

— Спасибо! — Я вскочила: в этот момент резкий порыв ветра ударил по закрытым окнам. Вилла, казалось, закачалась под этим гневным натиском.

Василис повернулся и взглянул на меня:

— Не пугайся. Шторм будет так бушевать два, может, три дня, а затем затихнет так же быстро, как начался. После него все будет как прежде.

Хотелось бы верить, что все будет по-прежнему, но я знала, что это не так. Я знала, что к концу этих нескольких дней, когда ветер «мелтеми» стихнет и мы сможем покинуть убежище, многое изменится.

Я посмотрела вокруг, думая о том, что мы участвуем в некоей игре. Четверо, если считать господина Панаидиса, участников, которые охвачены рядом перекрестных токов и желаний. Шесть действующих лиц, если считать Ники и еще одного, несомненно, самого главного игрока — Василиса.

Шесть персонажей, подумала я, и среди них Василис — сильный, могущественный, расставляющий нас, как пешки, в своей игре. Пол, темноволосый, подвижный, которого любим мы обе — Леда и я. А кого любит он? Я думала, что меня, мое тело и кровь утверждали, что это так. Но Леда считала иначе. Леда, великолепно одетая и невозмутимая, прекрасная в своей бледности, неизменно встречающая мой взгляд глубоко посаженными глазами и молча потягивающая свой напиток.

После ужина все вернулись в салон, чтобы выпить кофе. Время от времени странные порывы ветра, казалось, проносились по большой комнате, которая была полна движущихся теней. Горели только масляные лампы, потому что генератор, который снабжал виллу электричеством и обеспечивал работу лифта, идущего к берегу моря, вышел из строя из-за шторма. Через разделявшее нас пространство темные глаза Пола все чаще встречались с моими, я ощущала его беспокойство, острое желание увести меня куда-нибудь, где мы могли бы быть наедине.

Казалось, он уже готов был осуществить это свое желание, когда в комнату тихо вошла Дидо и сказала, предварительно извинившись перед Василисом:

— Я пришла сказать, мадам, что господин Никос волнуется из-за шторма и зовет вас.

Василис сердито нахмурился, когда я проходила мимо его кресла.

— Не уходи надолго, — произнес он. — Мальчик успокоится, если ты поведешь себя твердо и не будешь ему без надобности потворствовать.

Я не ответила ему и поторопилась подняться наверх, где нашла Ники, скорчившегося на постели, с испуганным и заплаканным лицом.

— Какой-то человек стучит в окно. Он пытается войти! — жалобно заявил он.

Я обняла его и прижала к себе:

— Дорогой, это ветер. Там никого нет. Разве ты боишься ветра? Вспомни, как ветер поднимал твоего змея!

Он прижался головой к моему плечу:

— Он злой. Ветер злой. Он хочет сдуть дом.

— Он не может сделать этого, малыш. Здесь немного шумно, потому что мы разговариваем наверху.

— Я слышу, как шумит море — оно делает «ррршшш». Останься со мной, мамочка. Не уходи!

— Я не уйду, — пообещала я. — Рассказать тебе что-нибудь? Тогда ты не будешь слышать ветер.

Он кивнул, поудобнее устраиваясь в моих объятиях.

— Историю о дельфине.

Я сделала над собой усилие и вспомнила историю о легендарном существе, живущем в море, которое было другом рыбаков. Кое-что сочинила, а что-то вставила из того, что читала или слышала. Постепенно глаза Ники стали слипаться, и он расслабился. Когда я положила его назад в постель, он не стал сопротивляться, а только вздохнул и произнес сонно:

— Продолжай, мамочка, продолжай!

Рассказывая ему эту историю, я представила ветер как корону дельфина, который несет ее над волнами, поддерживая, на чудесный остров. Я подумала, что образ доброго ветра успокоит Ники. Наконец он погрузился в сон, и, высвободив свою руку из его ручки и приглушив свет возле постели, я потихоньку выскользнула из комнаты.

Когда я вернулась в салон, он оказался пустым. Я подумала, куда же все могли уйти, но услышала бормотание голосов из маленькой столовой. Приостановившись и не желая мешать тому, кто бы там ни был, я села в одно из покрытых камчатным полотном кресел. Через некоторое время открылась дверь кабинета и в салон вошел Василис.

— А, ты вернулась. Боюсь, что общество несколько разделилось. — Он мотнул головой в направлении столовой. — Леда и Пол ведут какой-то разговор личного характера.

— Это не важно. Я здорово устала. Вообще-то я пришла, чтобы сказать «Доброй ночи».

Он нахмурился:

— Ты поступаешь глупо, Стейси. Ты ведь знаешь, что испытывает к тебе Пол. Почему ты позволяешь Леде привлекать его внимание?