Валери Слэйт - На волнах страсти

Роберт взглянул на часы, выразительно присвистнул и продолжил:

— Для завтрака явно поздновато, для ланча рановато. Кстати, в английском языке появился новый термин «бранч» — поздний завтрак. Как раз для таких, как мы. Я тут перед поездкой расширил свое домашнее задание, и немного изучил путеводитель по Грацу. Решил, что не помешает лучше узнать условия, в которых произрастал столь прекрасный альпийский цветок, похожий на эдельвейс. Это позволяет лучше понять твой психологический портрет.

— О, даже так. Становишься знатоком женской психологии? Мне будет с тобой трудно.

— Не труднее, чем мне с тобой, — тут же отпарировал Роберт. — Но речь не об этом. В путеводителе я вычитал, что недалеко отсюда, почти в нескольких шагах, есть некий островок Мурисель, созданный как будто из хрусталя, специально для влюбленных. Внутри есть кафе, где они признаются друг другу в чувствах, а также, по традиции, могут объявить об этом во весь голос, чтобы считаться помолвленными. Я об этом вычитал в твоем же романе. Прекрасная концовка произведения. Весьма впечатляет. И хороший пример для подражания. Мне это понравилось, и я решил эту церемонию повторить. Собственно говоря, именно для этого я сюда и приехал. А издание твоего романа — это просто предлог.

Роберт вдруг вспомнил, что совершенно не одет, но ничуть не смутился. Только прикрыл портфелем некоторые интимные места и столь же пафосно продолжил:

— Так что приглашаю тебя на «бранч» в кафе на «хрустальный остров». У тебя на сборы всего десять минут. Ну хорошо. Буду милосерден. Даю тебе целых пятнадцать минут. А я за это время поработаю над дикцией и произношением. Хочу произвести на тебя неизгладимое впечатление. И на твоих родственников, разумеется. Кстати, речь будет на твоем родном языке, чтобы и родственникам, и зрителям было понятно. Да и потом знание твоего родного языка пригодится. Хотя бы для того, чтобы не улыбаться глупо, когда меня будут нелестно характеризовать окружающие. Вдруг я не понравлюсь твоей матери или даже отцу?

— Это исключено, дорогой. Этого просто не может быть. Оставайся самим собой, и ты будешь неотразим. В крайнем случае, обещаю, что не дам тебя в обиду. На основе взаимности, естественно. Насколько я поняла, в Лондон мы вместе отправимся?

— Конечно, дорогая. Безусловно. Ты просто предвосхищаешь мои предложения. Я даже билет на тебя уже заказал. Разве я об этом еще не говорил?

Анна стояла на трибуне ипподрома Эйнтри, в Ливерпуле, рядом со своими новыми родственниками. Матери Роберта не было. Она председательствовала на какой-то конференции историков в Эдинбурге. Впрочем, Анна не жалела об этом. Как ни странно, гораздо лучшие отношения у нее сложились с сэром Артуром Горацио Чествиком и его дочерью Вайолет. Они оценили деловой напор и талант новой австрийской родственницы, решив, что она будет удачным дополнением для Чествика-младшего. Оба помогли Роберту организовать неплохую рекламную кампанию до выхода в свет будущего романа. Так что у ее детища будут свои многочисленные читатели и поклонники. Впрочем, как и критики тоже. Неизбежная вторая сторона медали.

Погода стояла довольно пасмурная. Шел затяжной дождь, почва изрядно раскисла, но к отмене скачек на главный приз года это не привело. Впрочем, на зрителях дождь тоже не сказывался. Англичане привыкли к сюрпризам своей погоды и никак на них не реагировали. Даже не делали темой беседы. На трибунах сейчас говорили, естественно, только о скачках, с прогнозом победителей. Вспоминали истории из прошлых соревнований.

Сэр Артур, по традиции, был в сером смокинге, черных брюках и сером цилиндре. На скачках в Эйнтри нередко присутствовали члены королевской семьи, так что приличия обязывали. Вайолет, напротив, выглядела как преуспевающая бизнес-леди, знающая толк в моде и брэндах. У нее было чему поучиться, так что Анна выглядела не хуже. Тем более что в «шоп-туры» по Оксфорд-стрит, Риджент-стрит и Бонд-стрит они нередко отправлялись вместе.

Чествик-старший и его дочь напряженно вглядывались в бинокли, переживая за Роберта. Он уже прошел четвертый круг, и пока держался неплохо, в лидирующей группе. Анна была спокойна. Не то, чтобы ей были безразличны успехи или поражения мужа. Напротив. Однако в данном случае это было чисто мужским мероприятием, предпринятым из простого самолюбия. Она вспомнила их пари в Египте, и невольно улыбнулась. Они оба его уже выиграли, еще до соревнований. Каждый получил то, что хотел. Самую высшую ставку и лучшую для себя награду. То есть друг друга.