Би Джеймс - Ночная мелодия

В соответствии с настоятельной необходимостью, вызванной изменившимися условиями, Саймон Маккинзи, убежденный и бескомпромиссный лидер «Черной стражи», был вызван к президенту Соединенных Штатов по поводу создания самого засекреченного и самого опасного подразделения самой секретной службы.

Скитаясь по всему свету с целью укомплектования этой уникальной единицы, он собрал и собирает лучших из лучших среди тех, кто обладает исключительными способностями и невероятной ловкостью. Мужчины и женщины, способные проявить экстраординарные и необыкновенные качества в экстраординарных и необычных обстоятельствах. Мужчины и женщины, в большинстве случаев побывавшие на краю преисподней именно из-за своих способностей. Настрадавшиеся души, смотревшие в глаза смерти, опаленные ее дыханием, которые все же возвратились, став бесстрашнее, увереннее, сильнее, хладнокровнее.

Неофициально именуемые «Черной стражей» тем немногим, кто имел несчастье и нужду прибегать к их тайным услугам, они известны как ставленники Саймона… Хищники Саймона.

Занимался рассвет, пронизывающий ветер змеился по холодным склонам горы, швырял снег с такой силой, что, казалось, плоть отлетает от костей.

На склоне, под защитой искореженного металла, обгорелого брезента и стены валунов, тесно прижавшись друг к другу, лежат мужчина и женщина. Она очень слаба. Ее волосы темно-рыжей массой, выбились из-под вязаной шапки, рассыпались по его руке и по льду. Он — худ, но крепок, с обветренной кожей. Его волосы, густые и коротко подстриженные, были настолько же черны, насколько бел снег вокруг.

Он обнимает ее, что-то шепчет в яркие завитки, дышит, пытаясь согреть… но стена снега медленно растет за их спинами. Эта стена должна защитить их от урагана и дать надежду — надежду на выигрыш времени. Времени, чтобы выжить… или умереть.

Женщина — новичок в горах и не понимает серьезности их положения, поскольку оставалась внизу каждый раз, когда в небо поднимался самолет с альпинистами, которых ее муж должен был довести до вершины.

И пока он может держаться, она не узнает правды.

Он держит свое обещание уже третий день.

— Пожалуй, чуда не произойдет. — Мужчина не заметил, что замолчал, прислушиваясь к ветру. Не заметил, что заговорил снова.

Очнувшись, она смотрела на него лихорадочно блестевшими глазами. С трудом приподнявшись на локте, женщина старалась сосредоточиться.

— Джок?

У нее галлюцинации! Она ранена тяжелее, чем он предполагал. Но надежду терять нельзя. Он отвел локон с ее щеки.

— Мы поговорим, когда утихнет пурга.

Словно не слыша, она поймала его руку, поднесла ладонь к остекленевшим глазам и прошептала:

— Ты ранен?

Он постарался ее успокоить:

— Ожоги заживут.

— Ожоги? Откуда? — Она с усилием выталкивала слова.

— Схватился за что-то горячее. — Он убрал руку и добавил со сдержанной иронией: — Но есть кое-что и погорячей.

Она еле слышно засмеялась. Слабая копия смеха, украшавшего существование всех, кто знал ее. Ласково касаясь его лица пальцами с почерневшими ногтями, женщина прошептала:

— Мой бесстрашный Джок. Ты никогда… — Слова вырывались с хрипом, она сражалась за каждый глоток воздуха, который, казалось, никак не мог добраться до легких. Ее пристальный взгляд блуждал, словно она потеряла точку опоры; потом глаза закатились, почти исчезнув под веками.

— Джой! — позвал он, — скажи что-нибудь. — Он вдруг испугался, что она не сможет говорить. В это время ветер стих и перестал бешено хлопать брезентом. Человек легко коснулся щеки женщины и поцеловал в макушку, как поцеловал бы Джок. — Поговори со мной, Джой.

Она спокойно задышала, на лицо вернулись легкие краски, губы прошелестели:

— Никогда… — Смех был больше похож на кашель, и все же это был именно ее смех. — Никогда не узнаешь, Джок, любимый.

Девлин О'Хара — это был он, а не Джок, — готов был стать кем угодно, даже возлюбленным:

— Ты мне нужна, очень нужна, моя радость.

Она кивнула и опустила голову.

Ветер почти совсем прекратился. Из своего ненадежного укрытия Девлин оглядел снежную пустыню, зубчатую груду камней, выступающие из-под снега скалы. Плотнее закутав женщину в изодранную одежду, которую ему удалось выхватить из горящего самолета, он покачивал ее на руках и думал, вспоминал… и слушал.

Ладонь женщины легла на его губы, пальцы скользнули по подбородку.