Карен Брукс - Озеро в лунном свете

- Ты здесь с бабушкой?

- Как видишь. И без мужчины. - Уна сморщила нос. - Разочарован?

- Слегка, - парировал он и продолжил уже спокойным тоном: - Охота всегда увлекательней, когда есть соперник. Женщина всегда желанней, когда на нее претендует и другой. Уверен, то же самое ты испытываешь в отношениях с мужчинами. В конце концов, разве в Саймоне Торпе тебя привлекло не то, что он принадлежал другой?

- Я знала, почему мне не хотелось приезжать сюда на выходные. - Уне удалось произнести это с выражением крайней скуки на лице. - Ведь всегда существовала возможность встретить здесь тебя.

Он пропустил колкость мимо ушей.

- Ты здесь только на выходные? Завтра возвращаешься в город?

- Разумеется, - безразличным тоном ответила Уна. - Я здесь только потому, что бабушка попросила меня поехать с ней.

- Она собирается продавать дом?

- Это предстоит решить мне.

Корделл удивленно поднял брови.

- Бабушка больше не хочет жить здесь в одиночестве, - сухо объяснила Уна. - По крайней мере, так она мне сказала. Думаю, есть и другие причины.

- Например?

Уна пожала плечами.

- В феврале бабушка продала машину. Как раз когда нужно было обновить водительские права. Подозреваю, что она не прошла тест: зрение у нее стало неважным. Но она слишком горда, чтобы признаться в этом. Так или иначе, но теперь у нее нет возможности самостоятельно приезжать сюда. Вот она и предложила мне стать владельцем этой усадьбы, если я соглашусь. А если нет…

- Тогда она избавится от дома. - Корделл смотрел на Уну, прищурив глаза. - И как ты собираешься поступить?

Мне казалось, я приняла решение, подумала Уна. Но теперь, когда ты здесь, одному богу известно, как я поступлю.

- Я еще не решила. Обещала Марселле дать ответ сегодня. Если я не приму ее предложения, мы будем готовить дом к продаже. Теперь, если позволишь… - Уна отвернулась, собираясь уйти.

- Подожди. - Корделл схватил ее за руку.

- Что?

Он оказался так близко, что Уна ощутила мускусный аромат волос, запах кожи, от которого у нее закружилась голова. Она могла бы погладить кончиком пальца его упрямый подбородок. Как ей этого хотелось!

- Я приведу Энтони после завтрака знакомиться с прабабушкой. А раз ты здесь, то я и тебе его представлю.

- Как хочешь! - огрызнулась Уна, высвобождая руку. - Впрочем, мысль неплохая. Он отшатнулся, увидев мое лицо. Теперь я понимаю, что это, вероятно, из-за семейного сходства. Должно быть, я напомнила ему мать.

Глаза их встретились, и теперь Уна увидела в них то, чего не заметила сразу, - глубоко затаенную боль. Неожиданно для себя она испытала угрызения совести, от которых сжалось сердце. Ей пришлось засунуть руки поглубже в карманы, чтобы удержаться и не броситься утешать его. Как ей хотелось бы вернуть те времена, когда поступить так было для нее естественно! Но тех дней не вернешь, они остались, увы, в прошлом.

- Корделл, - слегка охрипшим от волнения голосом сказала Уна, - я понимаю, любое упоминание имени Дейзи еще причиняет тебе боль. Ты, наверное, сильно тоскуешь по ней.

Борясь с подступившими слезами, она быстро отвернулась, чтобы он не увидел ее расстроенного лица, и пошла по пляжу к дому. На этот раз Корделл не пытался удержать ее.

- Значит, Корделл приехал.

- Да. - Уна постаралась ничем не выдать обуревавших ее чувств под проницательными небесно-голубыми глазами бабушки, наблюдавшей за ней через кухонный стол. - Он приехал.

- Один?

- С ним Энтони.

- Ммм… представляю, как мальчик тоскует по матери.

- Похоже, что так. - Уна беспокойно заерзала на стуле. - Его отец сказал, что Энтони тяжело пережил смерть матери. Видимо, он надеется, что лето на озере поможет ребенку справиться с горем.

- А Корделл? Каким он тебе показался?

- Трудным.

Бабушка подняла брови. Уна нахмурилась, разговор раздражал и тревожил ее.

- Он…

Она замолчала, не находя нужных слов, чтобы не выдать себя и не сказать лишнего. Но прежде чем она нашлась, заговорила Марселла, которой хотелось помочь внучке:

- Горюет?

- Когда он был здесь после смерти отца, он тоже горевал, но оставался, как прежде… милым.

О господи, неужели когда-то так было! - подумала с тоской Уна. В те дни, до истории с Саймоном Торпом, он относился к ней как к горячо любимому другу, которого ему страшно не хватало.

- Корделл был сама любезность, когда разговаривал со мной.

- О, разумеется, этот человек способен быть любезным, когда…

- Корделл.

Уна недоуменно подняла глаза.

- Извини?