Флора Поллинг - Линия любви

Хартли поскреб подбородок и, немного подумав, свернул направо. Знакомое место. Пару лет назад он прихватил тут двух типов, приторговывающих таблетками. Если память ему не изменяет, это ответвление выводит прямо к раздевалкам. В одной из них готовится сейчас к своему выходу «габаритная рыжуха», которая увела старый «даймлер» этого Бена — или как там его?

В полиции этот Бен рассказал, что на окраине Сиднея в него врезалась какая-то машина, а после того, как они обговорили с виновником происшествия всю страховочную тягомотину, тот вдруг взял и всадил ему в живот кулак. Когда старикашка очухался, то увидел, что сидит в машине, которую ведет какая-то красотка с огненно-рыжими волосами. А еще он краем глаза приметил загорелые ноги длиной в целую милю. Его показания и гроша ломаного не стоили, поскольку длинноногих, загорелых и рыжих, в том числе и «габаритных», в этом месте потаенной ночной жизни — пруд пруди. Взять хотя бы его собственную экс-супругу.

При воспоминании о Дженнифер у Хартли свело желудок, как будто он тоже получил удар в живот. Не смей о ней думать, приказал он себе. Ты черт знает сколько пережил за последний год. Да к тому же тебя скинули с настоящей работы. Не позволяй ей проделать с тобой такую штуку еще раз. Хартли мысленно нажал на тормоза и вернулся к роли рассерженного дружка. Этому Бену — или как там его? — здорово повезло. На перекрестке, когда красотка остановилась у светофора, он выпрыгнул из машины и сразу же бросился в полицию. А два дня назад, придя сюда на матч, углядел ту самую рыжеволосую угонщицу: виляя задом, едва прикрытым бикини, она выходила на помост и поднимала дощечку с номером очередного раунда.

Джекпот!

Сейчас он проверит все раздевалки, извлечет на свет божий «габаритную рыжуху», и Фрэнк позволит ему наконец взяться за настоящую работу.

Подумать только: раритетная модель «даймлера»! Ну кому он понадобился? Хартли много лет работал с людьми, повидал всякого, но никогда не мог понять человеческие вкусы.

Он сунул в рот деревянную зубочистку и зашагал дальше по коридору. Перед тем, как его подстрелили, он выкуривал по три пачки в день. Но в больнице, когда он закашлялся, один сопливый экстерн небрежно спросил его, не хочет ли он провести остаток своих дней задыхающимся хрипящим старикашкой. Хартли, конечно, ответил ему как надо, но, припомнив, сколько таких старикашек повидал за свою жизнь, попробовал пару дней обойтись без сигарет. И, как ни странно, кашель прекратился. С того самого дня он перешел от сигарет к зубочисткам.

Хартли открыл первую дверь. Темнота. Ткнулся во вторую. Коробки, перевернутые стулья. Попробовал третью. Обнаженная блондинка в босоножках на высоченных каблуках приглушенно вскрикнула. Ее карие — нет, скорее золотисто-карие, цвета лугового меда, — глаза расширились в испуге. И тут Хартли вдруг четко осознал, чего ему недоставало в последние несколько месяцев.

Пытаясь смотреть ей только в глаза, он пробормотал:

— Я ищу…

Конец его фразы был заглушен пронзительным криком, сопровождающимся неожиданным движением: блондинка стремительно схватила прямоугольную дощечку и прикрыла ею лицо. Теперь, вместо того чтобы смотреть ей в глаза, Хартли пялился на табличку с цифрой «1», нарисованной черной краской на белом квадрате.

Его взгляд невольно скользнул ниже. Полные свежие груди. Будто спелая груша. Соски, которых не мог миновать его взгляд, напряжены. Черт побери. Он так давно не касался женщины! Память услужливо подсунула воспоминания о бархатистой, приятно пахнущей женской коже под рукой. Хартли перебросил зубочистку в другой уголок рта. Вопрос о рыжеволосой, собственно, закрыт, но он не мог отвести взгляда от пленительных изгибов этого тела, от бледно-розовой кожи, казалось источающей запах ананасов или яблок, и, наверное, шелковистой, если ее коснуться языком.

— Уходите отсюда! — снова завизжала блондинка, на этот раз прикрывая цифрой «1» свою грудь.

— Извините, — пробормотал Хартли, не выпуская зубочистки. Но с места не тронулся.

После второго крика блондинка, должно быть, поняла, что не защищен низ ее обнаженного тела, и постаралась исправить это упущение — теперь доска закрывала ее бедра. Как ни трудно ему это далось, но Хартли снова поднял свой взгляд и установил с ней, как говорится, «зрительный контакт». Сделал он это, если честно признаться, исключительно потому, что не был уверен, как эта блондина может использовать дальше свою квадратную доску. Но тут он заметил, что подбородок у нее задрожал и она торопливо закрыла доской лицо, как будто не хотела, чтобы он видел ее эмоции.