Стелла Камерон: Лучшая месть

На цыпочках Рей осторожно шагнула в другую комнату.

И тут Уилли Скегс со звериным воем и ревом ползком настиг девушку и, схватив за лодыжку, повалил на пол. Ей как-то удалось удержать Джинни, крепко прижав к груди.

— Стой, сучка! От той нет никакого толка. И не будет, пока не протрезвеет. Придется тогда ей доходчиво объяснить, кто здесь хозяин. Но для начала я объясню это тебе.

Не обращая внимания на ребенка, он снова ухватился за ее шорты и потянул.

Рей занесла правую руку и с размаху ударила.

Тяжелый, покрытый ржавчиной фонарь с глухим стуком опустился на голову Уилли. Раздался звук, похожий на треск раскалываемого молотком кокосового ореха.

Рей отшвырнула фонарь.

Уилли повалился на линолеум лицом вниз.

Больше он не шевелился.

— Мама, — прошептала Рей, подползая к женщине. — Мама, помоги.

Мать не отвечала, лишь дрогнули ее веки.

С Джинни на руках Рей скользнула к Уилли и приложила пальцы к его шее — так, как, она видела, делают по телевизору. И ничего не почувствовала.

Она его убила!

Дрожа от слабости, Рей поднялась на ноги. В коттедже не было телефона, и она не могла попросить о помощи. А в округе никто на помощь не придет. Даже полиция побаивается банд, обитающих в Глед-Таймсе.

Но Рей знала, что нужно делать.

В углу кухни мать хранила пластиковые хозяйственные сумки. Рей взяла несколько и набила их одеждой, своей и Дженни, прихватив пару детских бутылочек, пакет молока, немного печенья и упаковку одноразовых пеленок. Потом прибавила остаток батона, сморщенное яблоко и гроздь подпорченных бананов. Заметив на кухонном столе несколько помятых банкнот и мелочь, Рей сгребла их в карман.

Она еще раз взглянула на мать и Уилли. Они пребывали в том же состоянии, только мать что-то бормотала, постанывая.

Отпечатки пальцев…

Отыскав фонарь, Рей сунула его в сумку с одеждой. Если полиция будет ее допрашивать, она скажет, что испугалась и убежала с ребенком. К тому времени она избавится от фонаря. Все знают о побоищах, устраиваемых четой Скегсов, и придут к выводу, что трагедия произошла в результате драки. Если только мама — которая вовсе не мама — не направит полицию по следу дочери, которую никогда не хотела иметь.

В душной мгле Рей пробралась к дороге сквозь беспорядочное скопление убогих коттеджей, где громыхала музыка и раздавались крики.

На западе находилась Атланта. Рей была там пару раз. Ей не понравилось. Мать вечно напивалась и путалась с мужчинами.

Путь на восток вел в Саванну. То, что ей приходилось слышать об этом городе, звучало заманчиво. Пожалуй, лучше двинуться в этом направлении. Может, там удастся с помощью диплома получить работу.

Рей зашагала по дороге. Ручки пластиковых сумок врезались в ладонь, но она не обращала внимания на боль. Легкий ветерок смягчал жару, да и Джинни больше не плакала.

Рано или поздно ей придется воспользоваться попутной машиной, и она молила Бога, чтобы водитель оказался хорошим человеком. Впрочем, вряд ли он может быть хуже того, кто остался позади.

Рей зашагала быстрее, покачивая Джинни так, как малышке нравилось.

Все у нее будет нормально. И у Джинни тоже.

Рей Фейт всегда была хорошей девочкой с незапятнанной репутацией.

Она забудет мужчину, уткнувшегося лицом в грязный пол, и женщину, которая никогда ее не хотела.

Рей Фейт — хорошая девочка, чистая и незапятнанная.

Она поцеловала Джинни в щечку и проверила, на месте ли спрятанный под топом конверт с дипломом.

Деклайн, Джорджия

— Будь я твоим мужем, не стал бы оставлять такую симпатичную куколку одну-одинешеньку. Никогда. А то, глядишь, подкатится бойкий на язык парень, да еще с подходом к женщинам, и поминай как звали.

Рей улыбнулась убеленным сединами Джо Парди, Фэтсу О'Лину и остальной компании престарелых бездельников, коротавших послеполуденное время перед заведением Лодерсов, включавшим универмаг, столовую, почту и салон красоты. Безобидная пикировка с постоянной публикой, подпиравшей витрины по обе стороны от входной двери, давно превратилась в почти ежедневный ритуал, но в этот августовский день ей было слишком жарко.

К тому же Рей устала. И ее терзала тревога.

— Что, Рей Мэдди, язык проглотила? — ухмыльнулся Джо, демонстрируя три коричневых шатких зуба, живописно торчавших в пустой челюсти. — Видать, достал я тебя своим обаянием. Как насчет того, чтоб вечерком прошвырнуться на танцульки? — Надвинув пропотевшую кепку на слезящиеся, но живые глазки, Джо выразительно поерзал своим тощим восьмидесятилетним задом по деревянной скамейке.