— Да, поэтому. Когда я уезжал отсюда, их еще здесь не было, но такой шанс нельзя упускать.
— Вы надеетесь заинтересовать их вашим проектом?
— Я хочу им его продать. И тут мы опять возвращаемся к главному — моему дому. Что вы подразумевали под вашим зловещим «почти не нужен»?
— Понимаете, я пользуюсь кухней. Готовлю там пишу и мою посуду. А еще телефон… Правда, в пристройке есть плитка, чтобы готовить, когда нет времени. Я могла бы пользоваться ею, а звонить из дома, чтобы от вас отвечать только на звонки клиентов.
— Ясно. А когда вы не работаете, придется мне отвечать на ваши звонки?
— Но я работаю каждый день. Я попрошу подключить параллельный аппарат и буду сама платить телефонной службе. Вам не о чем будет беспокоиться.
— Неужели вы думаете, что мне не будет мешать ваша возня, ваши торговцы, постоянное присутствие всякого зверья, не говоря уже о собачьем лае и кошачьих концертах?
Я в отчаянии объяснила:
— Мне кажется, они вам не будут мешать. Некоторые собаки иногда поначалу лают, но кошки в клетках никогда не устраивают никаких концертов, у них слишком много гордости. — Но тут я вспомнила про сиамскую кошку, которую должны привезти в следующем месяце, и добавила: — В доме животных почти не слышно. Даже Салли никогда не жаловалась. — Я помолчала, аргументы были исчерпаны. Теперь или никогда! — Пожалуйста, мистер Марч, соглашайтесь. По крайней мере на месяц.
По выражению его лица я не могла угадать ответа. Но неожиданно он кивнул:
— Поручаю это дело вам, вы настоящий боец. Когда я могу въехать?
— В любое время! Сегодня?
— Вы не хотите, чтобы я написал обязательство?
Я была слишком счастлива, чтобы думать об этом.
— Конечно нет, — улыбнулась я, передавая ему ключи Салли во второй раз, но он отмахнулся. — Они вам еще понадобятся.
При расставании Марч так и не сказал, когда намерен въехать. Появился он только через два дня. К этому времени я успела навести в доме идеальный порядок и застелить ему кровать. А Салли я отправила открытку с коротким текстом: «Целую тебя. Привет Джону. Не беспокойся. Все идет по плану». И не испытала ни малейших угрызений совести, солгав.
Думаю, тетя Анита была не меньше меня обрадована исходом дела. У них с дядей Леопольдом не было своих детей, и когда он оставил должность директора школы, то посвятил жизнь кактусам и орхидеям, а тетя Анита — вмешательству в дела других людей. Я часто поддразнивала ее, говоря, что она питает к своим соседям поистине ненасытное любопытство. Но сама тетя вовсе не считала себя соглядатаем. Услышав про Клайва Марча, она принялась переживать за Салли и Джона, а ее восторг от моего успеха в разрешении этого дела мне даже польстил.
А пока тетя Анита не могла разрешить вопрос, с кем это собирался ужинать Марч в тот вечер, когда подвез меня в деревню.
— Ты сказала — у друга, Лорел? Кто же это может быть? Мы ведь всех знаем. Если Сайксы или Беннеты с ним знакомы, то странно, почему они нам ничего не сказали.
— Не понимаю, почему они должны были что-то говорить.
— Да это же просто! Зная наш интерес к гостинице и то, что Салли наш друг, это же понятно, что появление хозяина дома миссис Дьюк нам не безразлично. Нет, у меня появилась мысль! Мейпл-Котгедж. Знаешь, Лорел, тот, что на Раттер-Лейн? Он пустует с тех пор, как уехали Осборны, но я слышала, что его сдали. Так что если новые жильцы знают твоего мистера Марча, то, значит, он ехал к нам.
На какое-то мгновение тетя Анита удовольствовалась этой очередной фантазией. Но прежде чем я вновь встретилась с Клайвом, разведка донесла ей, что в Мейпл-Коттедже и вправду появился новый жилец — миссис Энтони, вдова. Дом для нее даже отремонтировали, но она туда еще не въехала.
Прогулявшись по Раттер-Лейн, тетя Анита обнаружила белый «мини», припаркованный у входа, но занавесок на окнах не было. Поэтому мы по-прежнему ничего не знали про «друга» мистера Марча.
Когда в следующий раз он приехал в гостиницу, я убирала за кошками, не забыв запереть двери конюшни — одно из жестких правил Салли. Я услышала шум его машины и голоса, а когда вышла с мусорным мешком в одной руке и лопатой в другой, Марч вынимал из багажника чемоданы. Его спутница стояла рядом.
Я поздоровалась, и он нас представил друг другу: «Миссис Энтони — мисс Норт». Тут я поняла, каким пугалом выгляжу по сравнению с этой женщиной. Ну почему я никогда не могла так же кокетливо повязать платок, как это сделала она? Ну почему дождь превратил мои волосы в крысиные хвостики, а на ее безупречной персиковой коже оставил лишь нежные капельки? Благодаря серебристым теням глаза миссис Энтони выглядели большими и с интересом рассматривали меня.
Читать дальше