Софи Уэстон: Мне без тебя не прожить

Планы ее отца построить новое здание для своей компании казались ей более чем экстравагантными. Они вызвали шумиху в прессе и ошеломили конкурентов.

– Вот она, твоя загадочная женщина, Витале, – довольно произнес отец. – Моя дочь.

– Загадочная женщина? – недоуменно повторила Эннис. Что все это значит?

Байронический профиль предпочел ответить сам:

– Так поздно и такая мокрая!…

Ее руки инстинктивно потянулись к мокрым прядям на затылке. Его глаза проследили за ее движением. К своему смущению, девушка покраснела. И сказала резче, чем намеревалась:

– Нет ничего загадочного в том, что я опоздала. Я была слишком занята, чтобы приехать раньше,

– А у вас, однако, много общего, – рассмеялся отец.

Он поощряюще улыбнулся Эннис и отошел. Она хорошо знала эту улыбку, означавшую, что все идет по плану.

– Кажется, вы не согласны с этим утверждением, – произнес медовым голосом Константин Витале. Эннис уловила в его голосе нотки не только удивления, но и любопытства.

Проклятье! Спина Эннис выгнулась, как у кошки, почуявшей опасность. В зеркале за ним она видела свое отражение. Это было венецианское зеркало XVIII века – одна из бесценных находок Линды. В тяжелую золотую оправу с завитушками хорошо вписывалась фигура Константина Витале, с его сверкающим пиджаком и театральным профилем. Да, это произведение искусства определенно не предназначалось для таких невзрачных людей, как она. Ее темные волосы промокли и казались совсем черными. К тому же они облепили ее голову, как резиновая шапочка для душа. Единственным плюсом было то, что мокрые волосы скрыли уродливый шрам, пересекавший лоб над бровью. Она грустно усмехнулась про себя. Мужчина тоже смеялся. Смеялся над ней.

Нужно забыть, что она плохо одета, выглядит усталой, что и без того минимальный макияж смыло дождем, думала Эннис. Забыть, что живое воплощение лорда Байрона прекрасно видит это.

– Извините, – пробормотала девушка, – к концу недели я совсем измотана. – Она расправила плечи и изобразила любезную улыбку. Она еще не забыла правил этикета. – Так почему же мой отец считает, что у нас много общего?

Он откровенно наслаждался неловкой ситуацией.

– Если быть честным, это миссис Кэрью сказала, что мы подходим друг другу.

– Меня это уже не удивляет, – прошептала себе под нос Эннис.

– Простите?

– Нет, нет, ничего. – Она потрясла головой.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Она очень ценит вас.

Но не настолько, чтобы оставить меня в покое и понять наконец, что мне не нужен мужчина!

Повисла тишина.

– Правда, – продолжил он, – она восхищается вами.

– Как мило с ее стороны, – выдавила Эннис. И внезапно почувствовала, что больше не в силах притворяться. Наверно, причина в усталости после рабочей недели. А также в его голосе, который ласкал, соблазнял, лишал способности мыслить здраво. Девушка поняла, что ситуация выходит из-под контроля. – Линда уже давно ведет эту кампанию, – выдохнула она.

– Какую кампанию?

Эннис раздраженно уставилась на темноволосого незнакомца. Сколько раз она оказывалась в такой ситуации! Горький опыт подсказывал ей, что нужно сразу расставить все точки над «i».

Она сделала глубокий вдох и сказала:

– Позвольте мне быть откровенной.

Он вежливо улыбнулся.

– Мне двадцать девять лет, – выдохнула Эннис, – вся моя жизнь – в работе, я не встречаюсь с мужчинами.

Витале, не моргая, смотрел на нее. Какие у него высокие скулы и необычные глаза, подумала девушка и поспешила добавить:

– Ничего личного!

Это не исправило ситуацию. Зеленые глаза Витале сузились.

– Спасибо. Для меня большое утешение, – сухо ответил он, окончательно смутив девушку.

Только сейчас она заметила легкий иностранный акцент в его голосе. Очень сексуальный. Он был выше ее ростом. Эннис не привыкла задирать голову, чтобы взглянуть людям в глаза. Это выводило ее из себя.

– Я просто хочу избежать недоразумений. Чтобы все было ясно, – подыскивала слова Эннис. – Иногда Линда бывает очень настойчивой…

Он никак не отреагировал на ее слова, сохраняя полное спокойствие. Эннис не знала, что сказать.

– Я… меня можно назвать трудоголиком, – в отчаянии взмахнула она руками, словно подкрепляя свои слова, при этом забыв, что держит бокал с шампанским. Шампанское выплеснулось на пол. В то же мгновение она задела другой рукой старинный столик. Он пошатнулся, но Константин Витале успел удержать его от падения.