Джулия Грин - Неукротимое сердце

Он был так неподвижен, что Кейт, с большим трудом продвигавшаяся вперед против поднявшегося ветра, остановилась, глядя на него. Если бы не грива развевавшихся рыжевато-коричневых с золотистым отливом волос, Сина можно было принять за одного из тех испанских или португальских моряков, которые начали проникать на Корнуолл после первого перемирия с Наполеоном. Его стройная фигура четко вырисовывалась в лунном свете. На нем был черный дублет, открытый от горла до пупка, и настоящие испанские панталоны. Широкая грудь Сина, сверкающая брызгами, долетавшими с моря, была бронзовой от солнца и ветра. Его поджарый живот, плоский, с выступающими ребрами и мышцами, был опоясан широким кушаком из золотистой материи, резко контрастирующей со скромными тонами остальной одежды.

Кейт послушала немного, как он поет, затем пошла вперед мимо мачты, где Ол'Пендин сматывал канат. Она ничего не сказала ему. Ей вообще не хотелось ни с кем разговаривать.

Син продолжал петь свою грустную песню о несчастной душе повешенного и его верной собаке. Слова не имели значения, и Кейт не прислушивалась к ним. Она села перед каютой на баке и слушала только голос брата, то тонкий и замирающий, то дрожащий, с романтической теплотой, то наполненный смехом и разливающийся в ночном воздухе, словно в волшебной пещере.

Прислонившись к каюте, чтобы сохранить равновесие при бортовой качке корабля, Кейт заметила, что огни Падстоу были подобны блеску брильянта, а луч маяка не просто прорезал ночную мглу, но казался большим огненным глазом, непрерывно подмигивающим издалека. Ночной ветер развевал яркие, цвета алой розы, волосы Кейт, закрывая ее лицо.

Даже в мальчишеских штанах и рубашке она оставалась грациозной и стройной, как молодое деревце ивы. Ее волосы, яркие как пламя по сравнению с загорелым лицом, свободно ниспадали на плечи. Из-под тонких бровей смотрели дымчато-голубые, почти серые глаза, и в их ледяной глубине порой вспыхивали золотистые искорки. Кейт о чем-то задумалась, и ее ярко-красные, мягкие, чувственные губы шевелились, неслышно произнося какие-то слова.

Небо было безоблачным, звезды светили необыкновенно ярко. Бриг держал курс на северо-восток, а на востоке Кейт распознала Альфу Центавра — ярко-золотистую звезду прямо на горизонте по правому борту. Поблизости была Большая Медведица, а рядом с ней — Южный Крест. Отсутствие симметрии создавало странное ощущение несовершенства небес. Куда бы она ни посмотрела, всюду были звезды, которые она знала с детства. Ей редко приходилось видеть звезды крупнее и ярче, чем с палубы затемненного брига, движущегося во мраке ночи по бурному морю.

«Золотая Леди» мчалась по волнам, паруса громко бились на ветру, а вдоль борта вода пенилась и струилась так быстро, что казалось, вот-вот сорвет обшивку корабля. Хлопанье парусов, скрип натянутого такелажа, дрожание палубы, мощные удары в носовую часть судна, легкость, с которой бриг скользил вперед, и более всего ночь и звезды — все это немного успокаивало Кейт, заглушая страх перед возвращением домой, страх, который она всегда ощущала, проходя коварные воды и скалы вдоль побережья вблизи Мунтайда. Настроение се поднялось при мысли, что они по-прежнему в море, и неожиданно она почувствовала гордость от того, что находится на борту принадлежавшей ей «Золотой Леди». В той стороне, где был берег, она видела, как светится в темноте вода между ее кораблем и огнями Кэмелфорда. Движущиеся огоньки швартовавшихся судов и фонари на набережных отражались далеко в море, смешиваясь со светом ярких звезд, и дрожали в ожидании рассвета.

Кейт вспомнила, как в детстве она думала, что маленькая деревушка названа Мунтайд, потому что в тихие ночи жарким летом или морозной зимой луна ярко освещала лагуну, отделявшую деревню от моря. И только позже, когда она уже выросла, Кейт узнала, что название деревни представляет собой сокращение от «Мухьюн Тайд», а Мухьюны — это большое семейство, владевшее когда-то этой территорией.

Тайд — название небольшой речки на правом, или западном, берегу, где менее чем в полумиле от моря расположилась деревня. Как помнила Кейт, речушка была настолько узкой в том месте, где она протекала вблизи домов, что деревенские мальчишки перепрыгивали ее без шеста. В заболоченной же низине она становилась шире и, наконец, терялась в солоноватом озерке. Этот водоем был пригоден только для морских птиц, цапель и устриц и образовывал то, что местные жители в этой части Корнуоллского полуострова называли «лагуной». Такое название не имело других оснований, кроме того, что это место было отгорожено от моря длинной узкой полосой земли, часть которой выступала мысом в Ирландское море. На этом мысе была та самая гостиница «Карнфорт», которую семья Кейт завещала ей вместе с «Золотой Леди». А под «Карнфортом» прятались коварные рифы, о которые разбился корабль сэра Роджера Мухьюна, унеся на дно моря бесценные сокровища, до сих пор еще никем не найденные, хотя многие мужчины из деревни, включая отца Кейт, пытались отыскать их.