Теодора Снэйк - Трудно поверить

Грег вынужден был согласиться: в том, что она делает, нет ничего плохого. Наоборот, он душу готов был заложить, лишь бы Стефани не прекращала ласкать его.

— Боже, — вырвалось у него минуту спустя, — как я об этом мечтал! Ты мне снилась, Стефани. Вот такой, страстной, с припухшими от моих поцелуев губами! Ты приходила ко мне каждую ночь, лишая покоя и возбуждая до предела. И вот сон стал явью.

Он решительно накрыл руку Стефани горячими пальцами.

— Я хочу видеть тебя обнаженной.

Грег не отрывал от нее зачарованного взгляда и вздрагивал всякий раз, когда она, возбуждающе медленно раздеваясь, задевала рукой свою грудь или касалась пальцами пушистого островка волос внизу живота. Желание жгло нестерпимо, и выдержка уже начала ему изменять. Грег в мгновение ока сбросил с себя одежду и вновь потянулся к Стефани, вне себя от возбуждения, которое передалось и ей.

Они сплелись воедино, забыв о нежности или об осторожности. Им просто не нашлось места в эпицентре этого взрыва страсти. Оба слишком изголодались по любви. Нежность могла и подождать. Они ощущали друг друга каждой клеточкой разгоряченных тел; закрыли глаза и во тьме любовного лабиринта искали и находили дорогу к наивысшему наслаждению…

Грег зарычал, ощутив, как из глубин естества поднимается волна жара, предшествующего освобождению, и крепче стиснул любимую в объятиях. Тут же внутри Стефани словно разжалась тугая пружина. И оба воспарили к вершинам блаженства, не чувствуя собственных тел, не слыша своих восторженных вскриков…

Что бы ни произошло дальше в их жизни, какие бы препятствия ни встретились на пути, Стефани с Грегом уже и не помыслят о том, чтобы жить друг без друга. Они — семья. Так будет отныне и вовек.