Теодора Снэйк - Трудно поверить

— Что ты здесь делаешь?

Он улыбнулся мягко и нежно, протянул вперед руку и осторожно коснулся ее щеки.

— Жду тебя, чтобы поговорить. Я вернулся навсегда.

Уголок рта Стефани дернулся. Такого она никак не ожидала. Какое право имеет этот человек делать подобные заявления? Разве не он разрушил все, что между ними было? С превеликим трудом отведя голову и лишившись тем самым тепла его руки, она боком проскользнула мимо Грега в гостиную.

Судя по звуку шагов, он последовал за ней и встал за ее спиной. Еще не вполне поверив в происходящее, краем глаза Стефани заметила на журнальном столике букет диковинных цветов. Белые с темно-красными сердцевинками, они распространяли дурманящий аромат. Рядом с вазой изысканных очертаний, неизвестно как очутившейся в гостиной, стояла бутылка дорогого шампанского.

Довольно улыбаясь, Грег силой заставил Стефани сесть на диван. А сам расположился рядом. Он вел себя как хозяин, и это не могло не возмутить ее.

— Шутки в сторону! Зачем ты явился ко мне домой?

— Я уже сказал. Я вернулся навсегда. Мы скоро поженимся, Стефани.

— Чушь, — фыркнула она. — Бред, фантазии, и ничего больше.

Он был терпелив и, кроме того, прекрасно знал, чем должен закончиться трудный для обоих разговор. Стефани упряма и своевольна, и понадобится некоторое время, чтобы ее убедить. Но времени и сил Грег жалеть не собирался. Сейчас или никогда!

— Ну почему же бред? Я свободен и люблю тебя. Ты — я знаю это — любишь меня. Нам очень хорошо вдвоем. Брак для нас самый естественный выход.

— Да с чего ты взял, что я еще люблю тебя? За год я успела забыть все. Все, кроме твоего обмана. Мне даже думать о тебе не хочется!

— Именно поэтому, просыпаясь и засыпая, ты смотришь на мою фотографию, дорогая? — осведомился Грег самым невинным тоном. — Поэтому ты не порвала ее в клочья, чтобы больше не вспоминать обо мне? Ты любишь меня, даже если и не хочешь этого.

Стефани досадливо прикусила губу. Фотография действительно выдавала ее с головой. Но она попыталась выкрутиться.

— На фотографии Шон очень удачно получился. Вот я и смотрю на него, а вовсе не на тебя.

Грег покачал головой.

— Я знаю еще с полдюжины прекрасных фотографий Шона. Их ты почему-то не поставила на ночной столик. И я знаю почему. На них нет меня.

— С тобой тяжело спорить. — Она вздохнула и отвернулась, пытаясь скрыть от него свое смущение. — Давай оставим эту тему. Лучше скажи, что ты делал весь год в Бостоне.

— Тосковал о тебе, устраивал свою жизнь… Но ничего не вышло.

— Зря ты вернулся, Грег. У меня все наладилось. Мы с Рэнди вполне счастливы. У Шона тоже все в порядке. Ты — лишний, уж извини за прямоту.

Он широко улыбнулся.

— Правда? Тогда где же твой муж? Где его одежда?

— Ты рылся в шкафах, пока меня не было? Очень красиво! — съязвила Стефани, а в голове металась испуганная мысль, что Грег вот-вот выведет ее на чистую воду.

Она заерзала, придумывая убедительное объяснение отсутствию Рэндалла и его вещей.

Пока ты окончательно не завралась, позволь, я сам все разъясню. Грег явно был доволен ее смятением.

— Прежде всего, Рэнди в городе нет. Это я знаю точно.

Стефани изумленно уставилась на него.

— Да, да, — продолжил ее мучитель. — Ты и не думала вновь связывать с ним свою жизнь. Я догадываюсь, почему ты солгала тогда, год назад. Ты не смогла простить меня сразу. Признайся же, я ведь угадал?

Молчание. Однако оно не обескуражило его. Чего-то в этом роде он и ожидал.

— Видишь ли, Стефани, я мог уступить место рядом с тобой отцу Шона. Семья, ребенок — это то, о чем женщина думает в первую очередь. По сравнению с ними мое чувство к тебе ничто. Я должен был уважать твой выбор. И я ушел, чтобы не быть помехой твоему счастью. Но раз ты не с Рэнди, — тут голос Грега окреп и стал тверже, — то должна быть со мной.

Гостиная медленно закружилась перед глазами Стефани, и она поняла, что безнадежно проигрывает в споре. Грег отвоевывал одну позицию за другой. Но она все еще продолжала цепляться за аргументы, казавшиеся прежде такими весомыми.

— Ты птица высокого полета, Грег. Я тебе не пара.

— О чем ты? — Грег недоуменно вскинул брови. — Между нами нет никакой разницы. Разве что…

Он придвинулся к ней с многозначительным видом, положил руку на бедро. Она отшатнулась, боясь не справиться с предательской дрожью, охватившей тело. Едва только Грег прикоснулся к ней, все, что казалось препятствием к сближению, вдруг отдалилось и потеряло всякий смысл. Она тянулась к нему, уже ощущала жар, даже на расстоянии плавивший ее решимость устоять против его любви.