Кэролин Зейн: Секрет потерянной туфельки

С Эллиных губ сорвался то ли всхлип, то ли смешок. Закрыв глаза, она стала припоминать душераздирающие минуты этой сцены.

— Стараясь подсластить пилюлю попавшей в неловкое положение бедной девчонке с кухни, с которой ты опрометчиво начал флиртовать, они принялись на все лады расхваливать мои кулинарные таланты.

Элла тяжело вздохнула — сердце ее, казалось, билось с большим трудом — и полными слез глазами взглянула на Мака.

— Я была всего лишь прислугой и не подходила для такого, как ты. Это стало мне совершенно ясно.

— Как? — пораженный рассказом Эллы, спросил Мак. — И из-за этого ты меня бросила? Из-за того, что мой отец решил подобрать мне подходящую жену? — Он недоверчиво покачал головой. — Неужели ты решила, что я сам не соображу, кто мне нужен? Какая женщина сделает меня счастливым? Да ты мне не веришь! — воскликнул он с болью.

— Нет, Мак, не верю, — расплакалась Элла. И взмахнула газетой, которую по-прежнему сжимала в руках.

— Ах, это! На самом деле все совсем не так, как ты думаешь, — возразил он.

— А что же я должна была думать? — возмутилась она.

— И из-за этой ерунды ты убежала? Не сообщив о том, что, возможно, ждешь ребенка?

— Я тогда не знала, что беременна. Я решила, что для всех будет лучше, если мы разорвем наш брак.

— Но, узнав о беременности, ты все равно не вернулась, — с упреком произнес Мак.

— Ну как ты не понимаешь? Я полагала, что навсегда останусь для твоих родных чужой! Потому что ничуть не похожу на… на Холли. Мы с ребенком, рассудила я, будем лишь обузой тебе. И со временем ты нас возненавидишь за то, что не можешь вести тот образ жизни, который выбрал для тебя отец.

— Да я сам выбираю, какой образ жизни мне вести, черт подери! — Мак с трудом сдерживал свою ярость.

— Должна сказать, я собиралась позвонить тебе и сообщить о ребенке, но, увидев объявление о помолвке, передумала. Ради твоего же блага.

— Ради моего блага?! Ты даже не спросила меня, чего я хочу! Решила выступить в роли моей спасительницы! Избавить мое семейство от невестки, работавшей на кухне. И кстати — от женщины, которую я люблю. И от сына, о существовании которого я мог и не узнать.

Чтобы привести себя в чувство, Мак открыл кран с холодной водой и сунул под него голову. Затем, достав из ящика чистое полотенце, приложил к лицу.

— Элла… — Мак тяжело вздохнул и на секунду закрыл глаза. — Я могу понять твой ход мыслей, но подумала ли ты о том, на что обрекаешь меня своим уходом? Не сомневаюсь, ты пережила адские страдания, однако поверь, мне было ничуть не легче! — Мак повысил голос, и Гарт заворочался во сне.

— Мак! — робко произнесла Элла, не зная, как убедить его в своей правоте. — Я слышала, что говорили твои родные. Что говорили Фергюсоны. Они меня никогда не примут за свою. Ты помолвлен с другой. Я уже привыкла к этой мысли. Но жить там, где я буду не ко двору и где мне все время будут давать это понять, я не могу и не хочу. — Слезы потекли ручьем из глаз Эллы. — И нельзя не признать: Холли тебе больше подходит.

Мак побледнел. Он вовсе не помолвлен с Холли. Он откроет Элле всю правду, но ведь надо еще, чтобы она ему поверила.

— Элла, — произнес он со вздохом, стараясь говорить как можно более убедительно, — выслушай меня. Я никогда не был помолвлен с Холли.

— Пощади меня, Мак, — отмахнулась Элла. — В газете все написано яснее некуда.

Неужели же, ужаснулся Мак, яма, выкопанная его собственными руками, оказалась настолько глубокой, что ему из нее не выбраться? Его как ножом резанула мысль, что их уже на много месяцев разлучило случайно подслушанное Эллой пожелание Большого Дедди видеть женою Мака Холли.

Разозлившийся на чрезмерно чувствительную Эллу, на Большого Дедди, вмешивающегося не в свои дела, а главное — на самого себя, ибо он поступал как последний идиот, Мак не мог выжать ни слова.

Его ограбили.

Лишили медового месяца.

Лишили возможности быть рядом с женой.

Лишили возможности кричать во всеуслышание о том, как он любит Эллу Макклоски.

Он почувствовал, что задыхается.

Мак шагнул к двери, распахнул ее настежь и, обернувшись, взглянул на Эллу.

— Видно, что бы я ни сказал, ты своего мнения не изменишь, — проговорил он с убийственным спокойствием. А чего теперь-то волноваться, когда он знает: все, что произошло, его рук дело? Раньше надо было думать. Не играть в прятки, а объявить, что он любит Эллу и намерен взять ее в жены. Его семья приняла бы ее с распростертыми объятиями.