Кэролин Зейн: Секрет потерянной туфельки

— Стойте! Не ешьте это!

— Почему? — Испытывая муки голода, Мак Брубейкер с вожделением взглянул на жирную мясную тефтельку, недоуменно пожал плечами и решительно засунул ее себе в рот. Что за важность, если даже тефтели предназначаются для гостей, ожидаемых сегодня вечером, — одной больше, одной меньше… Вкус показался ему несколько необычным.

— Потому что, — любезно пояснил низкий женский голос за его спиной, — это собачья еда.

— Со… собачья е…еда?! — пробормотал Мак, сморщившись от отвращения.

— Да, только что из банки, — с готовностью продолжал женский голос. — Лучший корм для собак. Восемьдесят процентов натуральных мясных субпродуктов, витамины, железо, — декламировал голос, явно зачитывая этикетку на консервной банке. — Для вашей самой любимой собаки. — Последние слова были произнесены уже сквозь смех.

Не оглядываясь на источник информации, Мак промычал нечто нечленораздельное и, кинувшись к раковине, выплюнул все, что было у него во рту, но поперхнулся, часть его содержимого попала, как говорится, «не в то горлышко», и он раскашлялся, содрогаясь всем телом.

В этот миг на пороге появилась дородная Берта, служившая у Брубейкеров приходящей в конце недели кухаркой. Уперев руки в пышные бедра, она начальственным оком окинула огромную кухню, остановив взгляд сначала на зашедшемся в кашле Маке, а затем на согнувшейся в три погибели от хохота женщине.

— Какого дьявола тебя занесло ко мне на кухню, Мак Брубейкер? — строго спросила она. — И с чего это ты так раскашлялся?

— Он едва было не полакомился собачьей тефтелькой, — пояснил задыхающийся от смеха женский голос.

— Ф-фу, ммм, — плевался Мак.

— Элла! — раздраженно воскликнула Берта. — Хватит хихикать. Подай мальчику стакан воды, пока он не умер.

— Хорошо, мадам, — ответила женщина, которую Берта назвала Эллой.

Продолжая давиться от смеха — к немалому смущению Мака, — женщина все же наполнила стакан холодной водой и подала Маку.

— Веселье, Элла, закончилось, принимайся за работу, — распорядилась Берта.

Немного овладев собой, Элла искоса взглянула на Берту и улыбнулась Маку.

— Благодарю вас, — с трудом выжал из себя Мак, смахивая ресницами навернувшиеся на глаза слезы, застилавшие ему видимость. Кем бы ни была эта женщина, ведет она себя как его добрый ангел. Правда, его смущает, что ее то и дело разбирает хохот, но ведь и ангелы могут смущать. А как она выглядит, он еще и не понял.

Мак медленно выпрямился, немного придя в себя, и поднял голову на женщину. Глаза их встретились, и у Мака перехватило дыхание.

А она вмиг прекратила смеяться и, не отводя глаз, в упор смотрела на него.

Сердце Мака застучало с такой силой, что, будь Берта поближе, она бы уж заставила его лечь на пол и немедленно вызвала «скорую».

Мак, пораженный зрелищем, застыл, раскрыв рот. Уж не обманывает ли его зрение? Что это за дивное видение предстало перед ним? Она наверняка новенькая здесь. Он бы такую сразу заметил.

Лучи осеннего солнца, врывавшиеся в широкие застекленные двери, залили волшебным светом необъятную кухню Брубейкеров и красавицу Эллу. В тихой предвечерней прохладе сверкающая кухонная утварь из нержавеющей стали, медные кастрюли и сковороды, шкафы красного дерева и мраморные столы придавали кухне особый уют. Легкий ветерок слегка шевелил широкие прозрачные занавески, пышными складками ниспадавшие до пола.

Мак заметил, как Элла моргнула, сделала глубокий вдох и тряхнула головой, словно пытаясь отогнать от себя какие-то мысли. Медленно отведя глаза, она взглянула на собачью миску, и губы ее дрогнули. Шагнув к столу, она взяла пустую банку от собачьего корма и выбросила в помойку, а миску с едой поставила на последнюю ступеньку крыльца, где привыкла есть ленивая Чабби. И все это время Элла тщетно старалась подавить улыбку, то и дело освещавшую ее лицо.

Тысяча чертей, подумал Мак, да ведь она настоящая красавица! Взгляд его прошелся по длинным стройным ногам и вновь приковался к свежему личику с лукавыми голубыми глазами и полными губами, словно созданными для поцелуев. Пышные светлые волосы были заплетены в косу. Внешность в общем-то простая, но было в этой женщине нечто царственное. Ее не могло испортить даже уродливое платье, которое было у всех, кто работал на кухне, выглядевшее на ее складной фигурке вполне пристойно.

Повышенный интерес Мака к новому кондитеру, естественно, не ускользнул от всевидящего ока Берты.