Люси Гордон - Нежданно-негаданно

Данте понимающе кивнул:

— Радость что-то делать под влиянием момента! Что может быть лучше этого?!

— Я всегда была человеком организованным, возможно, слишком организованным. Так почему бы немножко не побезумствовать? — Ферн усмехнулась. — Но у меня это не слишком хорошо получается, да?

— Ничего страшного. Попрактикуетесь, и все будет тип-топ.

— О нет! Это мое единственное безумство.

— Глупости, просто вы новичок. Позвольте мне познакомить вас с радостями бытия, в котором каждый миг — словно последний.

— Вы так живете?

Данте ответил не сразу.

— Да, я так живу. Это придает жизни остроту и вкус, которых не получить никаким иным путем.

Ферн заволновалась. В его тоне прозвучало нечто не вписывающееся в их легкомысленную болтовню. Судя по всему, они снова приблизились к запретной территории. И вновь она задалась вопросом, что же скрывается за опасной чертой. Пытаясь вызвать Данте на откровенность, женщина задумчиво проговорила:

— Никогда не знаешь, что произойдет дальше… Полагаю, я — живое доказательство того, что это может сделать жизнь интересной. Проснувшись сегодня утром, я и представить себе не могла, как закончится этот день.

— Как вы могли представить, что встретите одного из героев этой страны? — весело поинтересовался он. — Человека настолько великого, что его портрет красуется на монетах.

Наслаждаясь изумлением Ферн, Данте вытащил монету в два евро. Профиль с резко очерченным носом и в самом деле имел с ним легкое сходство.

— Ну конечно! — воскликнула она. — Данте Алигьери, прославленный поэт. Вас назвали в его честь?

— Да. Моя мама надеялась, что такое имя может и меня сделать великим.

— Никто из нас не застрахован от разочарований, — торжественно провозгласила Ферн.

Судя по одобрительному блеску глаз, колкость он оценил.

— Много ли вы знаете о Данте? — поинтересовался тезка великого поэта.

— Не слишком. Он написал шедевр под названием «Божественная комедия».

— Вы читали? Я впечатлен.

— Только английский перевод, и с трудом дотянула до конца. — Она усмехнулась. — Ад и чистилище были гораздо интереснее рая.

Данте согласился:

— Я всегда считал, что рай не для меня. Все эти добродетели… — Он вздрогнул, затем повеселел. — К счастью, я едва ли там окажусь. Выпейте еще шампанского.

— Только чуть-чуть.

Мимо прогрохотал встречный поезд. Наблюдая за мелькающими огнями, Ферн представила Данте каким-нибудь магистром оккультных наук: он притягателен и более чем загадочен, потому что скрывает свою истинную сущность под очарованием.

— О чем вы думаете? — спросил он.

— Я гадала, из какой части потустороннего мира вы могли появиться.

— Даже не сомневайтесь, седьмой круг ада, — заявил Данте, вскинув бровь.

Она поняла. Седьмой круг предназначен для тех, кто чрезмерно предавался сладким грехам.

— Так и есть, — пробормотала Ферн. Несколько минут они пили шампанское в молчании. Затем он сказал:

— Вы погостите у нас конечно же?

— По мнению Хоуп, у меня нет другого выхода, по крайней мере на ближайшие несколько дней.

— Дольше, намного дольше, — тут же возразил Данте. — Итальянская бюрократия нетороплива, но мы постараемся сделать ваше пребывание у нас приятным.

В его намерении нельзя было ошибиться. «Что ж, почему бы и нет?» — решила Ферн. Ее устраивает флирт с мужчиной, который будет воспринимать его так же легко, как и она. Данте — привлекательный мужчина, интересный собеседник, и они оба знают, что к чему.

— Жду с нетерпением, — отозвалась она. — Вообще-то Хоуп хочет, чтобы я рассказала ей об Англии.

— Да, должно быть, ей не хватает общения с соотечественниками, — согласился Данте. — Но, заметьте, она всегда была одной из Ринуччи, и вся семья любит ее. Мои родители умерли, когда мне было пятнадцать, и с тех пор она заменила мне мать.

— Вы живете с ними?

— Нет, я живу в Милане, но считаю, что в Неаполе большие возможности для бизнеса. Поэтому, осмотревшись, я могу там остаться.

— Чем вы занимаетесь?

— Недвижимостью. Специализируюсь на необычных строениях, старых домах, которые трудно продать.

Подняв глаза, Ферн увидела, что Данте устремил взгляд во тьму. Взгляд его был несколько отстраненным, словно он видел во мраке нечто такое, что скрыто от нее и тревожит его.

Он взглянул на нее, улыбнулся, неохотно поднялся и протянул ей руку:

— Пойдемте.

У двери в купе Данте остановился и мягко проговорил: