Люси Гордон: Дэниел и его дочь

Бросив мимолетный взгляд на его лицо, Ли поняла, что Дэниел чувствует то же, что и она. Глаза его сияли.

— Знаете что, пойдемте-ка в бар, — решительно сказал он. — Обнимать вас и не поцеловать — слишком большое для меня испытание.

В баре они облюбовали маленький столик в углу. Когда принесли напитки, Ли заговорила:

— Вы, несомненно, человек не слишком щепетильный…

— И коварный? — подсказал он с легкой улыбкой.

— Да, и коварный. Ни дать ни взять Макиавелли.

— Назовите меня, если вам угодно, хоть самонадеянным болваном, но я полагал, что лишь при взаимном влечении может возникнуть столь сильное чувство. Я и сейчас так думаю. Или я заблуждаюсь?

— Нет, я тоже не осталась равнодушной к вам, — покачала она головой. — Но… — И она тяжко вздохнула.

— Чувство к вам нахлынуло на меня с такой внезапной силой, что я даже пытался себя уговорить, будто оно всего лишь игра моего воображения. Но это все равно что не верить в существование грома и молнии. Веришь ты или не веришь, но молния сверкает, гремит гром, и все тут.

Ли ощущала себя веточкой, уносимой бурей.

— Мы не дети, чтобы верить в такие романтические бредни, как любовь с первого взгляда… — начала она.

— Вот дети-то чаще всего и не верят в любовь с первого взгляда, — перебил он ее. — Узнай эти юнцы, что я влюбился в вас в первые пять минут знакомства, да они попадают наземь со смеху. Знаете, кто верит в любовь с первого взгляда? Ученые. По их мнению, она объясняется какими-то химическими процессами, происходящими внутри нас.

— Вот уж действительно не хотелось бы быть химическим веществом в пробирке, — возразила Ли.

— Да и мне тоже. То, что с нами происходит, таинственно и никакому объяснению не поддается. Разве что это предначертание самой судьбы.

— Предначертание судьбы? Вы верите в судьбу? Вы?!

— А почему бы и нет? Случается, что это единственно возможное объяснение.

Но тут, подняв глаза, Дэниел увидел группу молодых людей, которые смотрели на него и подталкивали друг друга в бок. Один из них робко приблизился и попросил у Дэниела автограф. Тот расписался.

— Здесь слишком людно, — сказал он, освободившись от своих почитателей. — Неподалеку есть маленький ресторанчик, там уж нам никто не помешает.

— А как же ребята?

— Я им скажу, где нас искать.

Покинув здание колледжа через черный ход, они попали на обсаженную деревьями улочку. Оказавшись в тени ветвей, Дэниел остановился и притянул Ли к себе.

— Нас увидят! — слабо запротестовала она.

— Ну и пусть! Вот уже столько времени я думаю о вас, а не целовал ни разу.

Ей тоже страстно хотелось поцеловаться с ним. Чуть поколебавшись, Ли ответила на его горячие объятия. И как она могла столько дней обходиться без него?!

— Мне бы следовало знать, что целовать вас — занятие весьма опасное! — услышала она его хриплый голос.

Медленно, неохотно он вывел ее на освещенное место. И Ли пришла в себя. Свежий ветерок, дувший в лицо, охладил ее пыл. А вдруг все это сон, подумалось ей, от которого она сейчас пробудится и вернется к своей обычной размеренной жизни?

Но, взглянув искоса на шагавшего рядом Дэниела, она поняла, что возврата к прошлой жизни уже не будет.

В переполненном ресторане метрдотель нашел для них столик в углу, освещенный только тремя свечами.

Дэниел, пристально взглянув на Ли, сказал ласково:

— Вы похожи на маленькую девочку, заблудившуюся в пещере Аладдина. Сколько вам лет? Шесть? Пять?

Шутка рассмешила Ли, она покачала головой.

— Нет, правда, скажите, сколько вам? Я пытался догадаться, но безуспешно. Даже в ярком свете дня вы никак не походите на Сонину мать. А уж при этом освещении вам больше двадцати никак не дашь.

— Мне двадцать девять.

— А как же Соня?

— Я вышла замуж через две недели после своего шестнадцатилетия. Расписались мы в Гретна-Грине.

— И венчались над кузнечным горном? Но почему именно в Гретна-Грине? Это всегда было для меня загадкой. Почему не где-нибудь в другом месте?

— Юные пары всегда искали себе пристанища в Шотландии — там можно заключать браки без разрешения родителей в более раннем возрасте, чем в Англии. А Гретна-Грин просто первый городок, в который они попадают после пересечения границы. Так и получилось, что за Гретна-Грином закрепилась репутация чрезвычайно романтического городка, где любящие могут спастись от своих тиранов родителей. Остальное вы легко домыслите сами. Мои родители тиранами не были. Они видели Джимми насквозь и предупреждали меня. Но я и слышать ничего не хотела. Мне казалось, что я от него без ума. Мама с папой помчались за нами в Шотландию, но отыскали нас уже в кузнице. Мы успели зарегистрироваться, и Джимми помахал перед ними свидетельством о браке. Мама разрыдалась, а Джимми расхохотался. Именно в этот момент я поняла, какую совершила ошибку. Но было поздно. Джимми предложил «забавы ради» проделать полагающуюся церемонию в кузнице, мы соединили руки над наковальней, заявили, что хотим быть мужем и женой, кузнец объявил нас супругами, стукнул молотом по наковальне и возопил: «Да будет так!» Я убеждала себя, что все образуется, но Джимми, потешающийся над моей плачущей мамой, не шел у меня из головы.