Люси Гордон: Дэниел и его дочь

Дэниел сидел у окна. Он повернулся и уставился на Ли.

— Я пришла, чтобы кое-что сказать тебе, — начала она, но слова застряли у нее в горле. А как билось сердце! — Я люблю тебя, — прошептала она, и в ту же секунду его руки благодарно обвились вокруг ее талии.

Он положил голову ей на грудь, она нежно погладила его по волосам.

— Идем, любовь моя, — прошептала Ли, беря Дэниела за руку и ведя к кровати. Когда, утолив первый зов страсти, они обнялись, он прижал ее к себе с такой силой, словно хотел этим показать, что больше никогда не отпустит.

— Теперь я знаю всю правду о себе, — мрачно заявил он. — И она малоприятна. Я болван и сам оттолкнул Фиби от себя. Если она испортит себе жизнь, виноват буду я один. Помоги мне, Ли!

Ли разбудил шум льющейся воды. Ага, Дэниел принимает душ. Она потянулась и зевнула. На душе у нее было спокойно и хорошо, как никогда.

Зазвонил телефон. Вспомнив, что Дэниел просил дежурного разбудить их, она сонным голосом сказала в трубку: «Благодарю вас».

— Дэниела Рейфа, пожалуйста! — холодно произнес женский голос. Ли мигом проснулась.

— Сейчас он не может подойти.

Женщина на том конце провода раздраженно хмыкнула.

— Вечная история. Когда он нужен, его нет на месте.

— Простите, с кем я говорю?

— Меня зовут Кэролайн Дженкинс. Он оставил сообщение на автоответчике, просил позвонить. Передайте ему пожалуйста, что я нахожусь по телефону: три, семь, девять…

— Минуточку. Возьму карандаш. Итак, три, семь, девять…

Кэролайн Дженкинс диктовала номер так медленно, словно имела дело с человеком слабоумным.

— Я пробуду здесь еще час. Обязательно передайте ему!

Положив трубку, Ли в недоумении смотрела на телефон, пока ее не осенило.

— Милостивый Боже! — воскликнула она. — Кэролайн! Да ведь это же мать Фиби.

Дэниел, обернутый полотенцем, вышел из ванной.

— Звонила Кэролайн. Говорит, ты оставил ей сообщение на автоответчике.

— Сперва позвонила она и оставила сообщение на моем автоответчике. Я вечером соединился с ней, но ее не оказалось дома, и тогда уже я, в свою очередь, оставил сообщение.

И он принялся крутить диск, набирая номер.

— Мне выйти?

— Зачем? Чтобы я мог откровенно поговорить с женщиной, которую более двух лет в глаза не видел? Останься, дорогая. Ты мне нужна… Привет, Кэролайн. Говорит Дэниел. По какому поводу ты звонила? — Из трубки вырвался визгливый женский голос, быстро-быстро что-то произносивший. Дэниел слушал, скривившись. — Да, видел, черт побери! — прорвался он наконец сквозь бурный поток речи. — Закрыв рукой микрофон, он повернулся к Ли. — Кто-то показал ей заметку о Фиби, и она из себя выходит… Не надо читать ее мне, Кэролайн. Я и сам ее читал.

Тут он вздохнул и приложил трубку к уху Ли. Она услышала, как Кэролайн медленно, с чувством, выделяя голосом некоторые выражения, зачитывает заметку из «Женщин мира».

— Как ты мог допустить такое?! — взвизгнула она.

Дэниел горестно вздохнул.

— Как мог допустить? — прорычал он наконец, — Как мог допустить? Слушай меня, Кэролайн. Я ничего не «допускал». Это произошло, потому что должно было произойти. И знаешь, что я тебе скажу? Я доволен. Я всегда гордился тем, что наша дочка умница, а сейчас горжусь еще и тем, что она красавица. И она не только умная и красивая, но и в состоянии сама распорядиться своей жизнью, а не ждать, пока это сделаем мы. Последним я горжусь более всего.

И он швырнул трубку на рычаг.

Ли обняла Дэниела.

— А я более всего горжусь тобой!

Он поцеловал ее и в раздумье промолвил:

— По правде говоря, из желания перечить этой женщине я черт знает чего наболтал!

— Нет! — твердо заявила Ли. — Разозлившись, ты как раз говоришь правду.

Тут снова зазвонил телефон. На сей раз это был дежурный.

Быстро перекусив, они поспешили к автомобилю.

— Господи Боже мой! Не заводится! — в ужасе воскликнул Дэниел.

Он снова и снова поворачивал ключ, машина издала какие-то звуки, но так и не ожила.

— Попытайся теперь ты. — Он выскочил из машины, а через некоторое время, вернувшись, сообщил: — Я вызвал такси. Обещали приехать немедленно. Может, еще успеем.

Но такси пришлось ждать целых двадцать минут. И до Гретны ехали чуть ли не вечность. Дэниел то и дело поглядывал на часы и, судя по выражению его лица, уже больше ни на что не надеялся.

— Мы опоздали, — сказал он. — Вот сейчас они пошли на регистрацию. Когда мы приедем, все будет кончено.