Дана Хадсон - Взаимная ошибка

Вид у нее был преуморительный, и он, подавая ей стакан с минеральной водой, по-мальчишески рассмеялся. Залпом его выпив, она пришла в себя, и ужас, плескавшийся в ее зрачках, исчез.

— Помогло?

Джейн хмуро подтвердила:

— Ага. Но все равно уж очень противно. Неужели мы будем тут сидеть, пока они не уйдут?

Он пожал плечами.

— Или пока ты не перестанешь трястись, чтобы с достоинством пройти мимо. Думаю, ничего страшного в этом нет.

Она подняла глаза к небу, призывая в свидетели своего ангела-хранителя.

— Для кого нет, а для кого есть. — И внезапно подвинула к себе тарелку с изрядной порцией салата. Заметив удивленные глаза Люка, призналась: — Я от волнения жутко есть хочу. Не могу удержаться. Наверное, это булимия.

Поскольку, на его взгляд, она была уж слишком худенькой и ей не мешало бы поправиться, он отнюдь не возражал против такой формы успокоения ее взбунтовавшихся нервов — наоборот, всей душой был «за». Наполнив бокал, принялся медленно попивать вино, разглядывая сидевшую перед ним девушку. Она поспешно ела салат — похоже, даже не чувствуя вкуса. Люк молчал, она тоже.

От соседнего столика неслись стандартные фразы.

— Здесь неплохо, тебе так не кажется? — Голос Глории был обеспокоенным, будто ее и впрямь интересовало мнение спутника.

— Да, здесь неплохо. — Хартли не выказывал особого энтузиазма.

Люк терпеливо ждал, когда же наконец Глория приступит к тому, ради чего так внезапно здесь появилась. И вот прозвучал первый, вроде бы невинный, вопрос:

— Ты водил в такие заведения свою подружку? Она ведь миленькая девочка.

Макс скучно ответил:

— Нет.

— Почему? Не хватало денег?

Он мрачно хмыкнул.

— В те времена их вообще не было. Но, кроме того, я просто стеснялся Джейн. Она совершенно не умеет себя вести. Порой мне за нее было просто стыдно.

Глория удивилась.

— Странно. Я никогда такого не замечала…

— Ну, ты же никогда не сидела с ней за одним столом. Как правило, мы ходили только на фуршеты.

Люк заметил, как нежную кожу Джейн заливает жаркий румянец. Протянув руку, он пожал ее ладонь и хмуро проговорил:

— Не бери в голову. Может, мы все-таки уйдем?

Но она упрямо отказалась, гордо выпрямившись в кресле, как опальная королева. Люк догадался, что она решила узнать о себе всю правду до конца. Сделав широкий жест, обозначающий «как хочешь», он поудобнее устроился в кресле и приготовился к продолжению, уже не сомневаясь, что весь этот спектакль устроен Глорией для него с Джейн — вернее, исключительно для одной только Джейн.

Чуть помолчав, Глория продолжила:

— Но почему ты так долго с ней жил, если не питал к ней никаких серьезных чувств?

Ответ был нарочито небрежен:

— Привычка, наверное. Я тебе уже говорил, что практически вырос в приютах. Нигде не задерживался, поскольку был изрядным бузотером. В последнем, когда мне было около тринадцати, я встретил девочку. Такую беленькую, тихонькую и несчастную. Ее обижали все, кому не лень. Мне стало ее жаль, я за нее заступился, она за меня уцепилась, как пиявка, и так по жизни. Вот и все.

У Джейн от негодования засверкали ставшие темно-синими глаза. У Люка от восторга что-то болезненно закололо в груди. Итак, он не ошибся, предполагая, что в ней может скрываться исключительная красота.

— Уцепилась? Да я никогда, слышите, никогда ни о чем его не просила! Это он меня уговаривал то на одно, то на другое!

Люк понял, что это значит — то на одно, то на другое, — и у него яростно вскипела в жилах кровь. Но, совладав с собой, он предупреждающе приложил палец к губам.

— Если хочешь узнать о себе много нового, то молчи!

Она замолчала, с силой сжав побелевшие кулаки, и вновь раздался ленивый голос Глории:

— Но, если бы не я, ты бы наверняка с ней никогда не расстался?

Ответ оказался убийственным для Джейн.

— Да почему? Я давно собирался это сделать, просто не знал, куда нырнуть. На тебя я и смотреть боялся, ты для меня была недостижимой звездой.

Послышался звук поцелуя и легкий смех Глории.

— Но ведь она столько для тебя сделала?

— А что она для меня сделала? Работала? Так это она и без меня вынуждена была бы делать. Особой красотой она не блещет, талантами тоже. Так что ничего счастливого без меня ее и не ждало бы. В лучшем случае муж, дети, то бишь семейное рабство. Что в этом хорошего? Со мной она мир посмотрела, увидела, как живут достойные люди.

— А если она уйдет к другому?

Даже через перегородку было слышно, с каким сарказмом фыркнул Макс.