Элисон Кент - Самый лучший праздник

— Знаешь, мы такие разные, и именно это должно нравиться женщинам!

— Каким женщинам?..

— Всем.

— А я думал, ты имеешь в виду двоих — или даже одну.

— Брук и Салли? — Джеймс усмехнулся. — Они — забавная пара. Учти, под мягким пушком в Салли скрывается акула. И я считаю это комплиментом. У нее смертельная хватка.

— Но это же как раз в твоем вкусе!

— Нет. Мы бы разорвали друг друга на кусочки…

— Тебя интересует Брук? — поинтересовался Дункан.

— Вроде того…

— И ты пытаешься заставить меня поддаться чарам Салли?

— А почему нет? — Джеймс поднял брови. — В ней море шарма. И остроумия. Не говоря уж о том, что Салли чертовски умна.

Но Дункан почему-то считал иначе. Несмотря на весь свой шарм, остроумие и ум, Салли никак не вязалась со шлепанцами из оленьего меха. И уж тем более с носками, на которых изображены дурацкие куропатки.

И у нее не было таких черных, как вороново крыло, волос, завязанных в хвост, который Брук обычно носила низко на затылке. Черных и блестящих, как шелк, которые все время хотелось потрогать.

А яркие голубые глаза! Такие проницательные, умные, взгляд их проникал в самое сердце.

А ее тело! Оно заставляло мужчину думать о нежной женской коже, мечтать о том моменте, когда можно будет дотронуться до этих восхитительных линий, соблазнительных изгибов…

Проклятье!

— Дело в том, — говорил как ни в чем не бывало Джеймс, — что у Салли шарм иногда бывает несколько неистовым. Сравни ее с Брук — у той полная сдержанность, я бы даже сказал — профессионализм.

Полная сдержанность! Очевидно, Джеймс не слишком внимательно вглядывался в глаза Брук.

— Вот именно. Образцово-показательная миссис доктор Джеймс Маккей!

Поднявшись, Джеймс прошелся по комнате и с глубоким вздохом тяжело опустился в мягкое кресло.

— Видишь ли, убедить ее в этом не так уж легко!

Дункан не смог сдержать улыбку.

— Что, изменило хваленое обаяние Маккея?

— Только если речь идет о Брук Бейли!

— Так оставь эту затею!

— Ты что, шутишь?

— Ничуть. Если не получается, брось. Очевидно, эта женщина не годится для роли твоей жены.

— Да нет, она именно такая! Изысканная… Изощренная…

Конечно! Изысканная и изощренная! А шлепанцы из оленьего меха?

— Она делает невероятные успехи! — продолжал Джеймс. — Ты был в последнее время в «Филдинг-Лейн»? — В порыве возбуждения он подался вперед в своем кресле. — Бьюсь об заклад, эта лавочка уже соперничает с лучшими магазинами! Просто поразительно, чего ей удалось добиться! Особенно к Рождеству. Она диктует моду во всем юго-западном регионе. А это пятнадцать крупнейших магазинов, Дункан! — Он провел рукой по волосам. — Брук — увлеченная, творческая, тщеславная натура…

Дункан подхватил описание:

— …и она бы тебе очень подошла!

Джеймс внимательно посмотрел на друга.

— Ну, если ты так на это смотришь… Отчасти ты прав. Но…

— Но?..

— Ничего не получается. Ты же сам видел, как она пошла на попятную! А моя карьера? Возьми сегодняшний обед в правлении! И что же? Она не хочет иметь к нему никакого отношения!

Затруднительное положение. Дункан поставил бутылку с водой на стол.

— Маккей признает поражение?

— Поражение? Не думаю.

— Ну, конечно, это не плач о помощи, — констатировал Дункан, понимая, что так оно и есть.

Он знал Джеймса всю жизнь. И был многим ему обязан.

— Плакать не совсем в моем вкусе. И мне нужна не столько помощь, сколько… наставление, — пояснил Джеймс.

— Скажем так: то, что я знаю, — не то, что тебе нужно для решения этой проблемы, — глядя в глаза другу, произнес Дункан.

— И то верно. Ты слишком серьезно относишься к работе, чтобы так же относиться к женщинам! И никакая миссис доктор тебе не светит!

Это была правда. Дункан еще не встретил женщину, которая бы разделяла его убеждения. Вместо этого все они хотели изменить Дункана. Чтобы он меньше времени отдавал работе. Чтобы отказывался от многих пациентов.

Чтобы он наслаждался Рождеством!

А этого никогда не будет! Рождество всегда было для него худшим временем в году. Именно в эти дни он должен был быть настороже, быть максимально занятым, иначе нарушится привычный уклад жизни.

Чтобы никакие обладательницы шлепанцев из оленьего меха и носков с куропатками на грушевых деревьях не застали его врасплох!

— Она не из тех, кому дарят розы, — продолжал размышлять вслух Джеймс. — И шоколад ей дарить не стоит! Драгоценности она тоже не носит!