Джулия Тиммон - Так задумано свыше

Судьба… Получается, Эдвин прав. Теперь можно не сомневаться, что мы друг другу нужны и что обязаны беречь, лелеять и всячески укреплять эти невообразимые, еще слишком хрупкие, только-только родившиеся отношения.

От конверта исходило тепло. И тонкий, волнующий кровь аромат с легким оттенком восточных пряностей. Я на миг затаила дыхание и перенеслась мыслями в те минуты, когда мы с Эдвином сидели бок о бок в самолете. Да-да, от него пахло точно так же.

Во мне все настолько возликовало, что пошла кругом голова. Я порывисто поднесла конверт к губам, поцеловала его и разорвала до сих пор дрожавшими пальцами.

Мне на колени выпорхнул блокнотный лист весь в бледно-розовых сердечках. Посередине темнела выведенная аккуратными печатными буквами единственная строчка.

«Встретимся там же, в то же время. Идет?»

Не знаю каким образом, но я мгновенно поняла, что речь о баре в аэропорту и что встреча состоится завтра, в четыре дня — именно в четыре мы вошли туда сегодня. Бар не представлял собой ничего особенного и был отнюдь не лучшим местом для многообещающего свидания, но мне в те минуты он казался стократ более милым и уютным, чем самые изысканные рестораны Лос-Анджелеса.

Там же, в то же время… Ждать оставалось целую ночь и еще полдня. По тогдашним моим меркам — вечность.

Чтобы убить время, в одиннадцать утра я отправилась на Пятую авеню и зашла в Метрополитен-музей, где битый час бродила по залам с рыцарскими доспехами, старинной английской мебелью и штуковинами, которые выглядели как обычные фарфоровые изделия. Однако ни буфеты красного дерева, ни вдавленные внутрь стеклянные потолки почти не останавливали на себе моего внимания. Думать я могла об одном — о предстоящей встрече, а изучить сокровища музея пообещала себе чуть погодя. Около трех, даже не думая, что пора перекусить — от волнения у меня совершенно пропал аппетит, — я вышла из музея с намерением взять такси и ехать в аэропорт.

Лучше явиться раньше и подождать в баре, решила я, сбегая по лестнице. Чем опоздать и упустить столь неправдоподобно редкую возможность, а потом всю жизнь кусать локти.

Эх, верно говорят: не допускай черных мыслей. Не стоит даже в шутку рисовать себе злополучное будущее. Случается, мрачные фантазии становятся реальностью. Причем в самую неподходящую пору.

Напротив входа желтело такси, и я уже было сделала шаг в его сторону, но тут услышала заливистый детский плач, резко остановилась и принялась крутить головой. Сначала мне подумалось, что надрывается какой-нибудь озорник, которого отчитала строгая мать, но никаких матерей поблизости не было. На нижней ступеньке сидел и ревел мальчик лет четырех, совершенно один.

— Едете, мэм? — спросил таксист, выглядывая в окно.

— Гм, минутку… — пробормотала я. Бросать малыша одного было нельзя, следовало хотя бы подойти и узнать, что стряслось, где его родители.

— Скорее решайте, не то уеду, — нетерпеливо предупредил таксист, будто в упор не видя мальчика. — Время — деньги. Торчать там, где нет клиентов, сами понимаете…

Уже направляясь к ребенку, я бросила через плечо:

— Да-да, понимаю. Я сейчас.

Увидев меня, мальчик задрал голову. Его личико было красное от слез и перепуганное, рот — перекошенный прямоугольник — ни на миг не закрывался, плечики содрогались от рыданий.

— В чем дело? — спросила я, присев перед малышом на корточки.

Ребенок залился еще более пронзительным плачем, закачал головой и схватился за штанишки. Я только теперь заметила, что они сверху и до самых колен мокрые.

— Описался?

Мальчик закивал.

— Ну-ну, не расстраивайся. Такое с каждым случается. — Я подсела к нему, прижала его к себе и стала утешающе похлопывать по спинке. — Перестань, слышишь? Плакать совершенно не из-за чего.

Вопли ребенка, вместо того чтобы пойти на спад, стали еще более невыносимыми. Мою душу мало-помалу уже обволакивало страшное предчувствие.

— Ну же, малыш, успокойся. Успокойся и скажи, как тебя зовут.

— Дэн-ни, — сквозь плач выдавил он.

— Отлично! — как можно бодрее воскликнула я. — Теперь объясни, где ты живешь, я отведу тебя домой, а мама переоденет и вытрет твои щечки.

До меня только теперь дошло, что жилых домов поблизости нет, и стало еще тревожнее. Мимо проходили люди, но до плачущего Дэнни никому не было дела.

— Ну как хотите! — крикнул таксист, заводя двигатель.

Я мысленно чертыхнулась, но тут же взяла себя в руки. Пусть проваливает. Разберусь с Дэнни и возьму другое такси, они здесь на каждом шагу. А времени еще достаточно.