Джулия Тиммон: Так задумано свыше

У меня над головой послышался тихий смех. Я замерла.

— Ну и дела! Оказывается, мы с вами соседи! — произнес мужской голос — как будто незнакомый, с другой же стороны, почти родной.

Меня охватила сверхъестественная уверенность: это он. Я медленно раскрыла глаза и чуть не ахнула от изумления. В соседнее кресло садился тот самый парень, не Бандерас и не Вин Дизель, необыкновенно обыкновенный и поразительно влекущий.

Все с самого начала пошло не как всегда. Мы не представились друг другу, не обменялись рукопожатиями и истрепанными «очень приятно». Как его зовут, я узнала лишь несколькими часами позже, когда мы, пережидая проливной дождь, пошли выпить кофе в баре нью-йоркского аэропорта. Эдвин. Кроме имени мне известно о нем лишь то, что работает он в рекламной компании, сотрудники которой, если желают, не носят галстуков, а нацепляют на себя самую невообразимую одежду и даже к общению друг с другом подходят творчески. Еще то, что его любимое блюдо — сливочный пирог с сыром, родной город — Нью-Йорк, а неосуществленная мечта детства — покататься по Сахаре верхом на верблюде.

Об этом и были все наши разговоры — о впечатлениях из далекого прошлого, о фантазиях, еще о судьбе. Да, о ней мы беседовали и спорили больше всего и сошлись во мнении, что два человека, если им предначертано соединиться, преодолеют любые преграды и во что бы то ни стало будут вместе.

Эдвин долго и пристально в меня вглядывался, а я все смотрела и смотрела на него. Мне казалось тогда, что я чувствую дыхание высших сил (по воле которых я отправилась в путешествие именно на самолете, а билетик Мэгги достался Эдвину) каждой своей клеточкой и сама дышу им в такт. Я была на сто процентов уверена, что встреча с Эдвином и есть та самая, которую ждешь всю жизнь, представляешь себе и не устаешь мысленно раскрашивать.

Так думал и Эдвин. Мы оба чувствовали это всеми фибрами наших душ.

— Знаешь что? — спросил он, нежно прикасаясь к полоске-шрамчику у основания моей ладони. (Я поранилась несколько лет назад о разбитую бутылку, которую какой-то болван выбросил в океан.)

Я замерла в ожидании. Хотелось ли мне, чтобы Эдвин, как поступили бы девяносто девять мужчин из ста, просто записал бы мой номер телефона, позвонил на следующий день и предложил бы повозить меня по Нью-Йорку? Представьте себе, нет. Я ждала от этого знакомства чего-то большего, мечтала, чтобы оно продлилось совершенно необычным образом — благодаря новым неожиданностям или очередному посланию с небес.

— Давай мы специально не будем говорить друг другу ни наших фамилий, ни телефонных номеров? — не сводя с меня блестящих выразительных глаз, предложил Эдвин. — Я чувствую, почти знаю… — он поднял кулак и постучал им по груди, — что эта наша встреча не случайна.

— Но хочешь рассеять остатки сомнений? — спросила я, сгорая от нетерпения проверить, не ошиблась ли жизнь, сведя нас.

— Гм… — Эдвин приподнял мою руку, снова посмотрел на шрам — так, будто это волшебная картинка-предсказание из рассказа Брэдбери, наклонил голову и поцеловал белую черточку. — Не то чтобы рассеять сомнения… — пробормотал он. — Понимаешь, если то, что я чувствую, подтвердится, тогда… Тогда… — И, то ли не найдя подходящих слов, то ли смутившись, то ли просто не желая облекать почти сказочную мысль в слова, он улыбнулся.

Я с готовностью кивнула.

— Отличная идея! Но… как же мы поступим?

Во взгляде Эдвина отразился восторг. Я поняла его, приняла игру, которую другая назвала бы ребячеством и глупостью. Он какое-то время помолчал и с таинственным видом поднял указательный палец.

— Придумал! Сейчас мы посадим тебя на такси, и ты поедешь в отель, но в какой — не скажешь. Я угадаю, где ты поселилась, оставлю для тебя сообщение, и, когда мы снова встретимся… — Он опять не договорил, но огоньки в его глазах разгорелись пуще прежнего, превратившись в крошечные серебряные звездочки.

Сама не своя от небывалых чувств, бьющих внутри фонтаном, я поежилась в предвкушении новой, еще более необыкновенной встречи и кивнула.

— Отличная идея.

Мы тотчас пошли прочь из бара. На стоянке такси я в порыве неизвестно откуда взявшейся нежности обняла Эдвина и быстро, по-детски поцеловала его в щеку. Он стоял на тротуаре, растерянно-счастливый, выражая взглядом, улыбкой, даже тем, как держал голову, уверенность в нашей встрече, и махал мне рукой, пока не исчез из виду.

Первые минуты, даже, наверное, час, я ничуть не сомневалась, что Эдвин не ошибется и оставит для меня сообщение именно в той гостинице, в которую я вселилась. Но, приняв душ и заказав перекусить в номер, я вдруг задумалась: как он это сделает, если не знает моей фамилии?