Джан Макдэниел: Подарок

Ну уж нет! Это дудки! Она не позволит ему насмехаться над собой! Пусть даже за это придется поплатиться порванными брюками. Она отчаянно рванулась и в конце концов сорвалась бы с забора, но этого не произошло.

Саймон бросился к ней и успел подхватить, притиснув своим телом к проволочной ограде.

— Позвольте мне, мисс Киттридж. Этак вы и штанишки свои порвете.

Ее вновь замутило. А он еще сильнее притиснул ее к изгороди и, явно не собираясь причинить незваной гостье вред, напротив, готов был снять ее с забора. Но ей было до такой степени не по себе, что она и дышать боялась и от страха еще ближе прижалась к нему грудью. От него исходил экзотический запах сандалового дерева, а вернее сказать, дорогой парфюмерии. Несмотря на панику, примитивный чувственный жар пронизал ее от этого соприкосновения. Ярко выраженная мужественность во внешности Саймона Блая не раз приятно поражала ее прежде, но тогда она видела его лишь издали. А что говорить о теперешней ситуации, когда он так прижал ее, что это напоминало объятия? Несмотря на щекотливость положения, тело ее не могло не отозваться на его близость.

— По… пожалуйста, — жалобно пробормотала она.

Тело Саймона Блая было мускулистым, но стройным, хороших пропорций, а кожа в холодном осеннем воздухе показалась ей горячей. Его окружала аура мужественной чувственности. Подняв голову, он плотнее прижал ее своей грудью. Не больше дюйма разделяло их губы.

— Спокойнее, — приказал он.

Его дыхание жарко пахнуло ей в лицо, а темные, расчетливые глаза испугали. Она вцепилась в изгородь, парализованная ужасом и стараясь хоть как-то овладеть дыханием. Когда он, наклонив голову, смотрел вниз, она почувствовала, что с удовольствием плюнула бы в массу этих блестящих смоляных волос. О'кей, пусть это выглядит плохо, но не позволять же ему… Однако что она может сделать?

И вообще, почему он оказался здесь? Она же прекрасно видела, как отъехал его «ягуар»! Неужели он, зная о готовящемся вторжении, просто-напросто провел ее? Но никто, кроме Мими, не мог знать, куда она направляется. А Мими никогда бы не выдала внучку. Тем более что это была ее, бабушкина идея.

И очень плохая идея, как думала теперь Ярдли, заливаясь краской стыда и унижения, когда Саймон наклонился, чтобы исследовать, где именно и как зацепились ее штаны. Чертов задавака! Неужели он не может дать ей шанс хотя бы объясниться.

Если бы она доставала до земли, то со стыда провалилась бы сквозь нее, лишь бы исчезнуть из его поля зрения!..

Он хмыкнул, обнаружив ту точку, где в ткань вцепился острый край проволоки.

— Так-так. Придется поговорить с подрядчиком насчет этой опасной проволоки. Если бы я заказывал колючую проволоку, а то ведь этого не было. Так что надо будет приказать устранить подобные недоработки.

— Поступайте, как знаете, мистер Блай, но только, пожалуйста, прошу вас, отпустите меня, — взмолилась Ярдли, чувствуя, что, если он перестанет ее прижимать, она сможет освободиться.

Он удивленно взглянул на нее и задумчиво проговорил:

— Отпустить вас и предоставить шерифу заниматься этим делом? Нет, это было бы дьявольски немилосердно по отношению к нему. Его ожидают адские трудности с поимкой и уличением отпущенного ночного грабителя. Особенно если тот принадлежит к клану Киттриджей.

— Обещаю, что больше никогда не побеспокою вас… — начала было она, но тотчас ее слова прервал его смех.

— Бросьте! Объясняться будете с представителями власти. Незаконное вторжение есть незаконное вторжение. Вероятно, там вы не отделаетесь столь легковесными обещаниями больше так не делать, если, конечно, не придумаете какого-нибудь благовидного предлога, якобы дающего вам право на подобное нарушение. Детали мы сможем отсортировать позже. Вам, я вижу, не терпится спуститься вниз. Может, если мы стянем с вас штанишки…

— Нет!

Он пожал плечами. Одной рукой поддерживая ее под бедро, другую освободил, но не завел ей за другое бедро, а просунул между ног. Волна возмущения захлестнула ее. Ох, как она ненавидела этого Саймона Блая!

А он беспардонно ухватился этой рукой за забор, так что она повисла теперь на ней. И просто окаменела, понимая, что если хоть немного пошевелится, то съедет по его руке и та окажется в еще более интимном месте се тела. Оставалось только сморгнуть слезы унижения.

Хотя сам он больше не прижимал ее к ограде, но жар его рук сквозь грубую ткань пронизывал ее насквозь. Она напрягла мышцы, чтобы заглушить ответный пожар, грозящий вспыхнуть в ней самой. Да как он смеет? Если бы не идиотская поза, в которой она была пригвождена к ограде, она ударила бы его, несмотря на то что почти полностью находилась в его власти.