Сидни Ламберт - Завидный жених

— Нет.

— Почему?

— По многим причинам, — заносчиво ответила она.

Он сдержанно улыбнулся, и суровые линии рта немного смягчились.

— По причиним, которые вы не собираетесь открывать мне.

— Вы очень проницательны.

Гейл говорила с наигранной беззаботностью, но руки, лежащие на коленях, так сжали салфетку, словно она тонула, а салфетка была спасательным кругом. В присутствии принца Марио она сама не своя. Определенно, все из-за того, как он на нее глазеет. Так… жадно. И в то же время так уверенно, словно она уже лежит в его постели. Она с удовольствием, воспользовалась бы любым предлогом, чтобы можно было хлестнуть его по его надменному лицу, увидеть на его смуглой, гладкой щеке красный след от удара ее ладони!

— Вы не рады тому, что сегодня оказались здесь со мной.

Она попыталась не выказывать удивления тому, что он читает ее мысли. Хотя, возможно, его вполне корректное предположение вовсе не свидетельствует о чрезвычайной проницательности. Не нужно много ума, чтобы догадаться, что она не прыгает от восторга, оказавшись в таком положении.

— Вовсе нет. — Гейл против воли попыталась выдавить из себя улыбку. — Благодаря сегодняшнему вечеру мой фонд обогатится на четыре миллиона американских долларов. Как же мне не радоваться?

— Во время последней нашей встречи вы заявляли, что никогда и ни за что не станете ужинать со мной, — напомнил он, внимательно следя за выражением ее лица.

Ей удалось абсолютно равнодушно передернуть плечами.

— То было давно, сейчас — другое дело. Я поняла, что жизнь часто делает неожиданные повороты. По-моему, куда лучше плыть по течению, чем бороться с ним.

Его издевательская улыбочка вывела ее из себя. Она не могла догадаться, что у него на уме.

— Здесь вы совершенно правы, моя дорогая Гейл. Вы не возражаете, что я называю вас запросто, по имени? В вашей профессии не принято обращаться по фамилии. Поправьте меня, если я ошибаюсь.

— «Гейл» меня вполне устраивает.

Она едва не добавила, что слова «моя дорогая» можно опустить, но вовремя осеклась, понимая, что, начав язвить, уже не остановится на полпути.

— А вы должны называть меня «Марио», — продолжал он.

Что он о себе возомнил?

— Ну что вы, ваша светлость, — процедила она. — Это слишком интимное обращение. Меня по имени называют все. В то же время я уверена, что вас называют «Марио» очень немногие. Наверное, только ваши родственники и самые близкие друзья, а я ни к тем, ни к другим не принадлежу.

Глаза его сверкнули, и она поняла, что имел в виду Луи, называя его «опасным». У него настоящий королевский темперамент, который проявляется тогда, когда он злится. Значит, и она имеет право показать зубки.

— Почему вы все время мне грубите? — спросил он.

— Вообще-то сегодня я собиралась вести себя как угодно, но только не грубо, — созналась Гейл. — Иногда нас, канадцев, ошибочно считают грубиянами, но на самом деле мы просто открытые и честные по натуре. Мы стремимся называть вещи своими именами. Вы, ваша светлость, купили право сегодня поужинать со мной. Но больше ничего вы не покупали. Я попросила мсье Фонтана все вам разъяснить. Значит, он забыл выполнить мое поручение?

— Нет. Луи Фонтана в точности передал мне ваши слова. И я постарался следовать распоряжениям. Возможно, это было глупо с моей стороны, но я надеялся, что мне удастся уговорить вас оставить свою неприязнь, не имеющую под собой никаких оснований. Я с нетерпением ждал момента, когда смогу показать вам, что я не… как вы назвали меня в прошлый раз? «Испорченный и надменный мужчина, который не привык к отказам»?

— Примерно так, — рассеянно ответила она, думая, что он воспроизвел ее фразу не примерно, буквально, слово в слово.

Конечно, оскорбление глубоко задело самолюбие принца, и он жаждет справедливого возмездия. Отсюда и болтовня о том, что он, мол, хочет доказать ей, что он славный малый. Чушь собачья! Сегодня она здесь только потому, что он действительно испорченный и надменный и не привык слышать слова «нет»!

Официант принес им минеральную воду и осведомился, желают ли они заказать ужин. Принц властно махнул рукой, отсылая его прочь, заявив, что они пока не успели изучить меню, и велел прийти минут через десять или попозже.

Перспектива десяти минут пикировки нарушила решимость Гейл оставаться в рамках ледяной вежливости. Она схватила меню, прикрываясь им как щитом. Однако, закрывшись от его жгучего взгляда, не могла отделаться от мыслей о нем и от того, какие чувства он в ней пробуждает.