Дэй Леклер Дэй Леклер - Лжешь или любишь?..

— Значит, это и есть твои условия? Только твое слово имеет отныне вес? Так?

Он наклонил голову.

— Пожалуй, на этом мы и кончим.

— Мы даже еще и не начинали, — возразила она. — У меня тоже есть несколько условий.

— Насчет этого я ни минуты не сомневался.

Лия достала из кармана составленный ею список и, не обращая внимания на тихий смех Хантера, спросила:

— А что будет с моими служащими? Они работают у меня уже довольно давно. Какие гарантии ты можешь предложить им?

— Я не предлагаю никому никаких гарантий. Если они работают в полную силу, пусть остаются. Все очень просто.

Лия обеспокоенно уставилась на него. Работают в полную силу? Да ведь они все только и делают, что работают в полную силу и стараются изо всех сил. Хотя, вероятно, это не сможет удовлетворить явно завышенные требования Хантера. У Патрика, например, искалечена нога, и он далеко не так быстро передвигается и не так силен, как мог бы быть другой загонщик.

А как же семейство Арройя? Ведь Матео и его жена Инес умерли бы с голоду, если бы Лия не приняла их к себе. Хотя Инес и старается исполнять обязанности экономки, все-таки у нее шестеро детей. Лия всегда настаивала на том, что в первую очередь Инес следует заботиться о своих детях, даже если от этого страдает работа по дому. Неужели и Хантер сможет сказать ей то же самое? Матео на редкость умело обращается с лошадьми, но ведь в автокатастрофе он потерял руку, и, разумеется, кое-что ему совсем не легко делать! Лия старается подменить его в таких случаях.

— Но ведь…

— Ты уже пытаешься оспорить мои решения? — мягко поинтересовался Хантер.

Лия нетерпеливо передернула плечами.

— Нет, не совсем. Мне бы просто хотелось получить что-то вроде гарантий, что мои служащие не потеряют работу. — Она заметила, что выражение лица Хантера снова стало замкнутым. — Я ведь за них отвечаю, — с трудом призналась она. — Их никто не брал на работу. По крайней мере у меня они не голодают.

— Я вовсе не считаю себя несправедливым человеком, лишенным здравого смысла, — едко ответил ей Хантер. — Без серьезной причины я никого не стану увольнять.

Пожалуй, на большее он не пойдет.

— А что будет с бабушкой Роуз?

Искорка гнева мелькнула и погасла в его черных глазах.

— Неужели ты полагаешь, мне неизвестно, как много значит для нее ранчо Хэмптонов? Поверь мне, я прекрасно осведомлен о том, на что она готова решиться, лишь бы сохранить ранчо.

Лия крепче сжала листок бумаги с просьбами.

— Ты ведь не заставишь ее уехать?

По выражению его глаз Лия поняла, что жестоко оскорбила Хантера, и у нее появилось подозрение, что он не скоро теперь сможет простить ее.

— Как бы мне этого ни хотелось, в мои намерения не входит выгонять ее из дому, — резко откликнулся он. — Что там у тебя дальше?

Решив поймать его на слове, Лия быстро заговорила.

— Мне бы хотелось заключить перед браком контракт, согласно которому в случае развода ранчо все равно останется у меня.

— Развода не будет.

Лия вздернула подбородок.

— Значит, ты не будешь возражать против заключения брачного контракта на таких условиях, не так ли?

Он потер ладонью затылок, явно начиная испытывать легкое раздражение от количества ее просьб.

— Предоставим нашим юристам разработать все детали подробно. Однако я решительно отказываюсь вступать в брак, обсуждая при этом условия будущего развода.

Похоже, и по этому пункту он не пойдет больше ни на какие уступки.

— Решено.

— Что еще?

Лия глубоко вздохнула. Вот это условие, вероятно, окажется самым коварным.

— Я не буду с тобой спать.

Он насмешливо ухмыльнулся.

— Это абсолютно нереально, и тебе, черт возьми, самой об этом известно.

— Вовсе нет. Я просто…

Он, не раздумывая, перебил ее:

— Это будет настоящий брак — в буквальном смысле этого слова. Мы будем вместе есть, пить, спать и заниматься любовью.

— Можешь не надеяться, — пообещала ему Лия, и в голосе ее прозвучало такое отчаяние, что даже ей стало понятно, как она волнуется. — Тебе нужно заполучить ранчо — ты его получишь. Я не собираюсь становится частью этой сделки. Я не торгую собой.

Сардоническая улыбка тронула уголки его губ.

— Ошибаешься, Лия, все будет не так уж плохо, — тихо проговорил он. — Я настолько хорошо тебя знаю, что сумею доставить тебе наслаждение.

— Ты знал неопытную, наивную восемнадцатилетнюю дурочку, — страстно воскликнула она. — Тебе ничего не известно о том, какой я стала. Ты ничего не знаешь ни о моих надеждах, ни о моих желаниях или мечтах. И никогда не узнаешь.