Карла Неггерс - Запретный плод

Они вернулись в зал ожидания. Джеффри стоял, прислонясь к стене, и выглядел абсолютно невозмутимым. Он улыбнулся Кэйси своей неотразимой улыбкой, и она, ответив ему тем же, ощутила непреодолимое желание сунуть ладонь в его руку. А потом остаться вдвоем и позволить ему любить себя всю ночь и весь последующий день… и спокойно объяснить, что вся эта история с побегом была их не слишком удачной выдумкой, хоть и с благими намерениями. А пока она могла только надеяться, что он все поймет правильно, когда в Вашингтоне раскроется их сумасбродство.

Все-таки ей следовало бы остановить его…

Но узнав, что Эмба вовсе не пропала, он почувствует себя обязанным настоять на том, чтобы тетушки остались с ними до конца каникул. Ведь он говорил, что Бог накажет его, если он встанет между Кэйси и досточтимыми сестрами Ордена Святой Екатерины.

Что же делать, что делать…

— Доверься нам, — прошептала сестра Джоан и пожала Кэйси руку.

Объявили посадку на рейс в Вашингтон.

У выхода на летное поле Джеффри обнял Кэйси и небрежно чмокнул в затылок.

— Ммм… Джеффри…

— Да, Кэйс?

Она улыбнулась и потрепала его по плечу.

— Приятного путешествия.

— Ни на что другое я и не рассчитываю, — ответил он, широко улыбаясь.

И удалился.

Кэйси обняла тетушек, пожелала им всего самого доброго, взмолившись про себя, чтобы они отдавали себе отчет в своих действиях.

С сосущим чувством под ложечкой она наблюдала, как взлетел их самолет и исчез в облаке смога, висящего над Лос-Анджелесом. Затем бесцельно побрела прочь. Итак, они улетели на поиски девочки, которая, как считалось, сбежала из дома. Эмба. Эмба, начинающая нелегкий путь к взрослению, к умению нести ответственность за свои поступки. Эмба, которая сейчас находилась в Париже со своими родителями и никуда не думала сбегать.

А Кэйси должна была дожидаться ее в Лос-Анджелесе.

У нее были ключи от офиса Джеффри в Беверли-Хиллз, от его коттеджа в Малибу, от «Ягуара», от «Сааба 900 Турбо». Не было только самого Джеффри Колдуэлла.

— Он будет рад, — говорила сестра Джозефина.

— Он будет благодарен, — добавляла сестра Джоан.

Но они говорили это до того, как он решил лететь вместе с ними в Вашингтон.

«Если бы у меня сохранилась хоть капля здравого смысла, — думала Кэйси, — я забралась бы в „Ягуар“ и поехала в горы. В Анды. Или еще куда-нибудь, лишь бы Джеффри не нашел меня, когда узнает, что я сотворила вместе с тетушками. Делать это не подобает даже двенадцатилетнему подростку».

Кэйси наконец добралась до автостоянки и уже кусала губы от сдерживаемого смеха. Она была просто уверена, что Джеффри не может не увидеть забавную сторону происшедшего, несмотря на бесполезную трату времени и денег на этот полет в столицу.

В конце концов, ее никак нельзя было упрекнуть в том, что она руководствовалась дурными побуждениями, участвуя в этой затее.

Она приехала обратно в отель и справилась, нет ли для нее сообщений. Было только одно — от заместителя президента, который проводил с ней собеседование. Кэйси позвонила ему, и он поздравил ее с тем, что ей предлагают это место. Она согласилась без колебаний. Они условились о следующей встрече в пятницу после Дня Благодарения. С тоской Кэйси задала себе вопрос, встретит она этот праздник в одиночестве или нет.

Кэйси выписалась из отеля и поехала в Малибу. Выйдя из машины перед коттеджем, она ощутила запах горящего древесного угля, но решила, что он доносится от соседей. Однако из дома слышалась тихая музыка Вивальди. Кэйси вошла в столовую и увидела накрытый на двоих столик со свечами, сервированный серебряными приборами и китайским фарфоровым сервизом. В центре стоял букет розовых камелий. На веранде разогревалась жаровня. У кого-то намечался романтический ужин. Может быть, Джеффри разрешил кому-то из друзей погостить здесь в его отсутствие?

— Бедный мой старикан.

Кэйси резко обернулась и увидела его. На нем был длинный бархатный халат коричневого цвета. Влажные после душа волосы казались еще темнее. Она вдохнула запах свежести его тела. Он приветствовал ее полуулыбкой, лениво прислонившись к стене и скрестив ноги.

Внезапная пульсирующая боль нарушила состояние оцепенения, вызванного шоком.

— Джеффри… — прошептала она.

— Я всегда жалел сестер Джозефину и Джоан за то, что они должны были терпеть от моего сварливого деда все эти годы, — растягивая слова, с вибрирующими обольстительными нотками в голосе заговорил он. — Оказывается, жалеть нужно было не их.