Хэдер Макалистер: Бесценный опыт

— Весьма похвально.

Слова миссис Гринбороу присутствующие встретили гулом одобрения.

— Она выросла в Хьюстоне, родители ее живут в Мемориал-Холлоу.

— Весьма престижный район. Ну что ж, судя по всему, она достойна жить в нашем доме. Вы можете сейчас представить ее правлению?

— Нет, — покачал головой Гаррисон, — она на работе и освободится не скоро.

— Будем рады с ней познакомиться. Кто за то, чтобы удовлетворить просьбу мистера Ротвелла разрешить проживание у нас его невесты, произнесите, пожалуйста, «да».

— Да! — дружно воскликнули члены правления.

— Единогласно. Просьба мистера Ротвелла удовлетворена. — Миссис Гринбороу улыбнулась. — Следующий вопрос на повестке дня — далеко не такой приятный — протест Кэрри Брент в связи с решением об исключении ее из кооператива. — И, придвинув к себе папку с делом Кэрри, миссис Гринбороу оглядела зал. — Поскольку мисс Брент отсутствует, то не возьмете ли вы на себя труд говорить от ее имени, мистер Ротвелл?

— Я по-прежнему считаю, что мы обязаны предъявлять всем живущим в доме одинаковые требования или же не предъявлять их вообще. По отношению к Кэрри имела место искусственно раздутая кампания, цель которой — выжить ее из нашего дома.

— Кто согласен с мнением мистера Ротвелла?

Члены правления отрицательно покачали головами.

— Обсуждать этот вопрос нет необходимости. — Миссис Гринбороу выразительно посмотрела на Гаррисона, но тот молчал. — Кто за исключение Кэрри Брент, скажите «да».

Прозвучало пять «да».

— Кто против?

Тишина.

— А вы, мистер Ротвелл?

— Я сказал «да».

Пораженная, миссис Гринбороу продолжала:

— Итак, договор с Кэрри Брент расторгается, и в течение тридцати дней она обязана освободить квартиру. — С удовлетворенным выражением лица председательница отодвинула дело Кэрри в сторону.

В этот миг в зал вошла и остановилась у заднего ряда темноволосая женщина. Гаррисон поманил ее пальцем.

— Вы опоздали, мисс Брент. Ваш протест отклонен.

— Ну и хорошо, — беззаботно ответила Кэрри. — Значит, я не потеряю первоначальный взнос.

— Вы скандалистка, и я с нетерпением жду того момента, когда вы выедете.

Миссис Гринбороу покраснела.

— Она никуда не уедет, — заявил Гаррисон. Он поднялся со стула и жестом пригласил Кэрри встать рядом с ним. — Миссис Гринбороу, уважаемые члены правления, имею честь представить вам мою невесту, которую вы только что приняли в число жильцов, — Карину Брент.

— Можете называть меня просто Кэрри, — смущенно улыбнулась девушка.

Кэрри ткнула мужа в бок.

— Брент плачет. Сейчас твой черед вставать.

— Ну почему дети не могут спать, как все нормальные люди?!

Кэрри сонно засмеялась.

— У него, наверное, зубки режутся.

Гаррисон припомнил, что сын капризничал последние несколько ночей.

— Думаю, не наверное, а наверняка. — Уже опустив ноги в шлепанцы, он замер, прислушиваясь. — Да нет, это не Брент. Это Стейси.

— Ну, я так и знала!

Кэрри села на кровати.

— Знала? Почему?

Кэрри накинула на себя пушистый халат, в котором она выглядела такой уютной!

— В ее дошкольной группе уже переболели простудой почти все дети.

— А может ей просто приснился дурной сон?

Гаррисон поспешил за женой.

Когда он переступил порог дочкиной спальни, Кэрри уже успела зажечь ночник и откинула каштановую прядь со лба девочки.

— Что случилось, дорогая?

— Мне стра-а-ашно! Страшный сон! — захныкала Стейси.

— Жара у нее нет, — проговорила Кэрри, притягивая девочку к себе.

Значит, на сей раз оказался прав Гаррисон. Стараясь ступать тихо, отец семейства пересек коридор, выкатил из комнаты Брента кресло на колесиках и вкатил в комнату Стейси.

Кэрри завернула четырехлетнюю дочку в одеяло, села в кресло, прижала девочку к груди и стала с сочувствием слушать прерываемый всхлипываниями рассказ о страшном сне.

— По-моему, тебе надо выпить моего волшебного ночного бальзама, — предложил Гаррисон. — Правда, доченька?

— Правда, папа, — подтвердила малышка, выпятив нижнюю губку.

Окончательно проснувшись, Гаррисон отправился на кухню, нагрел чашку молока и добавил в него чуточку коричного сахара. «Волшебный ночной бальзам» он изобрел как-то ночью от полного отчаяния.

Отдав чашку с бальзамом Стейси, он сел на краешек дочкиной кровати и стал наблюдать, как Кэрри баюкает девочку. Глядя на жену, он, как и всегда в те минуты, когда она занималась их детьми, подумал, что безмерно счастлив.