Хэдер Макалистер - Бесценный опыт

— Да. Я, разумеется, не рассчитываю, что ты сразу станешь организованной и деловитой. Но тебе следует работать над собой.

— Работать над собой?

— Почему ты повторяешь все, что я говорю?

— Да потому, что поражаюсь! Невероятно! Ты хочешь, чтобы я стала частью твоей жизни, переселилась в твою квартиру, жила, по-твоему — иными словами, чтобы я изменилась до неузнаваемости.

Гаррисон вгляделся в нее испытующим взглядом.

— Но разве ты сама не хочешь того же?

Отступив на шаг, Кэрри покачала головой.

— Нет, Гаррисон, не хочу. Если ты любишь меня, то примешь такой, какая я есть.

С тех пор, как Гаррисон, стоя в контейнере, рылся в мусоре, выискивая «вещи» Кэрри, минуло две недели.

Они оба единодушно решили, что общего будущего у них нет. Все прошло очень пристойно и организованно. Кэрри аккуратно и последовательно прервала все отношения с ним, но, хоть и с муками, навела порядок в документации.

Вопреки своей воле она становилась более организованной. Но сама этого не замечала.

В офисе Гаррисона картинки, карикатуры, комичные фигурки исчезли со стен, люди снова ходили по помещению в обуви.

Шарон получила должность исполнительного секретаря.

И никто не улыбался.

В том числе и Гаррисон.

Каждый день после работы он возвращался в свою пустую, сверкающую чистотой, квартиру и пытался работать над составлением «Домашнего букваря», но чувствовал себя при этом обманщиком. Мрачное настроение не покидало его.

А все потому, что, сидя в течение недели с мальчиками, он невольно нарушал все Ротвелловские правила. Дети им не следуют. Они следуют правилам Кэрри.

Даже настаивая на соблюдении Ротвелловских правил у себя на работе, Гаррисон чувствовал себя лицемером. Ибо теперь понимал: заимев детей, он не сможет соблюдать их.

Будучи организованным в наивысшей степени, он не умел сообразовываться с реальностью.

Читая интервью, полученные Кэрри при опросе сотрудников, Гаррисон поразился, какую тяжкую борьбу приходится изо дня в день вести большинству его служащих. Да, букварь домашнего быта совершенно необходим, но с каждым днем Гаррисону становилось все более очевидно, что не он должен быть его автором. В лучшем случае — не он один.

Ему нужна Кэрри.

Доведенный до отчаяния, Гаррисон, вопреки приличиям, сам напросился на воскресный обед к своему брату. Он не поленился заехать в любимую кондитерскую Стефани, где купил сначала яблочный пирог, а затем, расчувствовавшись, добавил к нему и персиковый.

Тем не менее, выехав уже за город, он пожалел, что воображения его хватило лишь на то, чтобы купить в подарок роскошный десерт.

Когда он, стоя в кухне, разворачивал пироги, туда вбежал Натан.

— Гави! — вскричал он, протягивая к Гаррисону ручки.

— Привет, Натан!

Гаррисон подхватил мальчугана и прижал к себе с такой силой, что тот вскрикнул. Гаррисон ослабил объятия, удивляясь, что так обрадовался племяннику.

— Кэви? — оглянулся Натан.

— Кэви нет… Кэви не здесь, — с трудом выдавил Гаррисон.

— Почему?

— Новое для Натана слово, — пояснила Стефани. — Употребляет его кстати и некстати. Привыкай.

После ленча Стефани уложила Мэтью и Натана спать, затем вернулась в гостиную, налила Гаррисону кофе, уселась поудобнее, и пристально взглянула на него.

— Так что произошло между тобой и Кэрри?

Гаррисон посмотрел на Джона.

— Я думал, ты ей все рассказал.

— Рассказал. Но она не поверила.

— Не можешь же ты быть таким дураком, — разъяснила Стефани. — Так что произошло на самом деле?

Гаррисон рассказал все без утайки, даже упомянул о своем предложении жениться.

— Ты сделал ей предложение в мусорном контейнере после того, как выбросил все ее вещи?

Стефани аж рот, раскрыла от удивления.

— Ну, это не было предложением по всей форме, но я сказал, что желал бы видеть ее частью своей жизни.

— А о том, чтобы ты сам стал частью ее жизни, разговора не было?

— Но ее жизнь — сплошной хаос. Кто захочет так жить?

Стефани перевела взгляд на мужа.

— Прости, Джон, я не подозревала, что твой брат настолько глуп.

— Я не могу жить, как она, — упорствовал Гаррисон.

Стефани не сводила с него глаз.

— По словам Джона, в вашем офисе все стало по-прежнему. Дома, полагаю, тоже.

— Да.

— Чисто, вещи на своих местах, как ты любишь, да?

— Да.

— И ты счастлив?

Нет. И виновата в том, только Кэрри. Все, что прежде казалось ему светлым, теперь представлялось бесцветным и скучным. Ящики и полки выглядели не аккуратными, а пустыми.