Лесли Мэримонт - Зов крови

А теперь Флора мертва.

Хилда почувствовала, как задрожал подбородок, и стиснула зубы, с трудом удержавшись от слез.

— Флора, я не позволю издеваться над твоей памятью, — прошептала Хилда, глядя на хорошенькую девочку, дочь Флоры. — Петл получит все, что ты желала для нее. Все, что только возможно. Она не останется без материнской любви, не будет носить поношенную одежду, не уйдет из школы в пятнадцать лет. Она не узнает, что такое социальное пособие и сиротский приют! Никогда! Никогда, пока в моем теле будет теплиться жизнь!

Приготовившись внутренне к жестокой схватке, которая, без сомнения, ждала ее впереди, Хилда толкнула дверь и решительно направилась к столу секретарши.

— Мне надо увидеть Бертолда Кертиса! И, опережая ваш вопрос, скажу: да, мне назначено, — беззастенчиво солгала она эффектной зеленоглазой блондинке.

Хилда всегда верила, что робость мешает успеху. Она ни за что не поступила бы в театральную школу, если бы не была твердо уверена в своих актерских способностях. Три года подряд она приходила на прослушивание, прежде чем обрела желанное место в школе. Однако Хилда считала, что это еще не высший показатель ее способностей. Вот попасть в театр «Олдуич» или в «Ройял корт» — это так же трудно, как получить приглашение на прием в Букингемский дворец.

Блондинка направила Хилду в длинный коридор, который вывел ее в небольшую приемную, где на полу лежал роскошный темно-синий ковер. Колеса коляски немедленно утонули в ворсе и забуксовали.

— Чем могу вам помочь? — услышала Хилда вопрос, заданный слегка удивленным, но спокойным тоном.

Секретарша Бертолда Кертиса! — сделала вывод изумленная Хилда. Не блондинка. Не молоденькая. Да и не красавица. Она цинично подумала, что Бертолд Кертис наконец-то научился не смешивать бизнес и удовольствие.

— Мне надо увидеть Бертолда, — тоже спокойным тоном сообщила Хилда.

Секретарша нахмурилась.

— Мистер Кертис на совещании и настоятельно просил не беспокоить его ни по какому поводу.

Хилде все же удалось протащить коляску по ковру и поставить ее перед столом.

— Сомневаюсь, что распоряжение касалось меня. Или его дочери.

Глаза секретарши округлились, она даже приподнялась и, перегнувшись через стол, заглянула в коляску.

— Его… дочери? — переспросила она изумленно.

— Совершенно верно, — холодно подтвердила Хилда. — Ее зовут Петл, ей три месяца. Передайте, пожалуйста, Бертолду, что она здесь и желает наконец познакомиться со своим отцом.

Секретарша растерянно заморгала.

— Гм… возможно, вам лучше пройти в кабинет мистера Кертиса, а я схожу за ним.

Хилда наградила секретаршу ледяной улыбкой.

— Прекрасная идея.

Кабинет Бертолда Кертиса удивил Хилду. Просторный, на полу ковер, из окон открывается потрясающий вид на город. И тем не менее, этот кабинет предназначался для работы, о чем свидетельствовал беспорядок на столе хозяина.

Секретарша тяжело вздохнула, покачала головой и взяла с черной блестящей поверхности стола чашку с недопитым кофе. Достав из ящика салфетку, она принялась вытирать пятно от кофе, что-то бормоча себе под нос.

А Хилда тем временем опустилась в одно из двух кресел с высокими спинками, которые стояли перед столом, закинула ногу на ногу и подвинула поближе коляску, чтобы можно было наблюдать за безмятежно посапывающей Петл.

— Какая ты хорошая девочка, — промурлыкала Хилда, заботливо поправляя розовое одеяльце, в которое была укутана малютка.

Подняв глаза, Хилда обнаружила, что секретарша вернулась и смотрит на нее так, будто увидела пришельца из космоса.

— Думаю, мистер Кертис скоро подойдет, — сказала женщина, снова покачала головой и удалилась, закрыв за собой дверь кабинета.

Менее чем через две минуты та же самая дверь рывком распахнулась, и Хилда, обернувшись, впервые увидела отца Петл.

Бертолд Кертис удивил ее еще больше, чем его секретарша или кабинет. Высокий, мускулистый, темноволосый… Да, следует признать, симпатичный. И глаза пронзительно голубые.

Но, несмотря на все это, стоящий перед ней мужчина не соответствовал тому образу, который Хилда создала в своем воображении, памятуя о том, что все любовники Флоры были вежливыми, учтивыми, прекрасно воспитанными, хорошо одевались. Они излучали обаяние и сексуальность, чем привлекали романтических дурочек вроде Флоры.

Бертолд Кертис был другим.

Он стремительно вошел в кабинет — угрожающего вида мужчина, широкоплечий, с коротко подстриженными волосами. Рукава его голубой рубашки были закатаны, словно он приготовился к драке, узел галстука приспущен, верхняя пуговица рубашки расстегнута, открывая основание мускулистой шеи. Взгляд его был суров, впечатление усиливали сошедшиеся на переносице темные брови.