Фрида Митчелл - Соперница

Квартиру в считавшемся шикарным высотном доме, расположенном неподалеку от Центрального парка, Аллан приобрел еще до их встречи, больше двух лет назад. Здесь было все по последнему слову дизайнерской моды. Огромная гостиная, оформленная в голубых и золотистых тонах. Роскошная спальня и примыкающая к ней ванная комната, отделанная черным кафелем, с серебряной арматурой и зеркалами от пола до потолка.

Элис ненавидела царскую ванную, чувствуя к ней почти физическое отвращение. Она с детства не любила излишнюю нарочитую роскошь.

Конечно, была еще одна существенная причина ее неприятия бывшего холостяцкого гнездышка. Одна из прежних подружек Аллана, очаровательная, даже эффектная, рыжеволосая красотка со звучным именем Кристель де Мюр — весьма преуспевающий дизайнер — оформляла пентхауз, и, открыв для себя это месяцев десять назад, Элис теперь уже откровенно возненавидела его. Она потеряла счет своим просьбам подобрать другое жилье, но каждый раз слышала в ответ одно и то же: «Подожди! Потом!» Однако это «потом» никогда не наступало…

— Милая, ты не забыла, мы пригласили Норманов на семь?

Элис неподвижно сидела за накрытым к завтраку столом и внимательно рассматривала содержимое кофейной чашечки. Оцепенение не прошло даже когда Аллан, выйдя из-за стола, остановился у нее за спиной и положил руку на плечо.

— Я могу быть спокоен?

— Конечно, дорогой. Я ничего не забыла. Все будет в порядке, — стараясь не выдать своего раздражения, ответила Элис.

— Вот и хорошо, — мгновение поколебавшись, он наклонился и нежно поцеловал жену в затылок. Мягкие, пушистые волосы приятно пощекотали нос. — Я, возможно, не смогу вернуться пораньше. Мне необходимо слетать сегодня в Рединг, но часам к трем, надеюсь, я освобожусь и, если тебе надо, постараюсь быть дома.

Если тебе надо… Конечно, надо, но ты-то так не считаешь! — подумала Элис и, опасаясь, что дрожь в голосе может выдать ее мысли, молча кивнула, так и не подняв взгляда.

— До свидания, Лис! — Теперь его голос прозвучал холодно, и она ответила ему в том же тоне.

— До свидания, Аллан.

Дверь резко захлопнулась, и Элис осталась одна. Еще с минуту она просидела, не двигаясь, а затем, медленно поднявшись, побрела к огромному, в полстены, окну.

Открывающийся из окна пентхауза вид всегда поражал и одновременно успокаивал ее. Картина и впрямь была восхитительна. С высоты птичьего полета в легкой утренней дымке просматривалась широкая лента Гудзона, серебрящаяся в лучах еще невысоко поднявшегося солнца, по которой сновали пароходики и буксиры: они казались сверху совсем крохотными, словно игрушечными.

На обоих берегах реки раскинулся этот фантастический город, город, в который она уже успела влюбиться, который поразил ее немыслимым смешением архитектурных стилей, небоскребами, набережными Гудзона, Ист-Ривера и Гарлема. Она хотела бы жить в Нью-Йорке, пока не появятся дети. Но жить, а не существовать или, еще точнее, присутствовать.

Элис прижалась лбом к холодному стеклу и расслабилась. Но уже через минуту она резко выпрямилась и гордо вскинула подбородок.

— Ну уж нет! — воскликнула она. — Нечего киснуть! И сдаваться ни к чему. И не такое переживали! Смогла же я перенести смерть мамы… справлюсь… — Элис поджала губы и зажмурилась, сдерживая слезы.

Нет, она когда-нибудь сойдет с ума, отрезанная от всего мира в башне из слоновой кости, в которую заточил ее Аллан. Господи! Как же ей сейчас не хватает милой мамочки, как хочется с ней поговорить, выслушать такие ненавязчивые, но всегда дельные советы! Ну, хоть с кем-нибудь поделиться!

Неожиданно, будто в ответ на ее молчаливую безнадежную мольбу, зазвонил телефон. Она не спешила снять трубку, ожидая, когда включится автоответчик. В последние дни звонили только Аллану. В основном бизнесмены, разговаривать с которыми у нее не было никакого желания.

— Привет, Лис! Давно не общались! Это Мел, Мелани, если не узнала. Я в городе. Буду еще денька два, вот и подумала, что…

— Мел? Мел! — схватив трубку, закричала Элис. — Как я рада тебя слышать!

— Неужели? Могла бы и сама в любой день позвонить, Лис, — сказала Мел с легкой укоризной.

Элис улыбнулась. Да, Мелани не меняется. По-прежнему говорит то, что думает. Она всегда шокировала Аллана нарочитой прямотой.

Мел права, следовало давно с ней связаться, подумала Элис. Следовало бы. Но в свете произошедшего между ней и Алланом она как-то растерялась. Да, измена мужа выбила ее из колеи.