Элизабет Дьюк: Встреча в Венеции

— Салли, ты так прекрасна!

Салли отказалась покупать себе новое платье, как подозревала Клэр, чтобы не затмить невесту. Или не хотела тратить деньги, которые не считала своими. Однако в бледно-розовом костюме, купленном еще в дни карьеры манекенщицы, с букетиком розовых бутонов в руках, Салли все равно выглядела ослепительной. Ослепительной и счастливой, какой она была до того, как Ральф украл ее самоуважение, вместе со всеми ее вещами, и едва не сломал ей жизнь.

Но Клэр не могла долго смотреть на кого бы то ни было, кроме Эдама, ее взгляд, словно магнитом, притягивало к нему. Эдам улыбался ей, его глаза светились любовью.

— А теперь… повернись, — скомандовал он.

— Что?

Но Эдам уже поворачивал заинтригованную невесту спиной к себе.

— Я хочу, чтобы ты носила это, — сказал он, надевая ей на шею что-то прохладное, а затем повернул ее к зеркалу над камином.

Глаза Клэр затуманились.

— О, Эдам… какая красота, — прошептала она, глядя на изысканное золотое колье с подвеской, усыпанной бриллиантиками. Понятно, почему Салли отговорила ее надевать нитку жемчуга, купленную к совершеннолетию. Должно быть, Салли знала.

— Подарок моей невесте, — тихо сказал Эдам, целуя ее в шею. Он явно испытывал облегчение. Наверняка боялся, что его практичная, разумная невеста сочтет это излишеством.

И такое могло бы случиться… раньше. Никогда она не жаждала бриллиантов и вообще украшений. Но дар любимого мужчины… такой прекрасный дар…

В дверь позвонили. Это прибыла дама из магистрата, женщина лет пятидесяти, дружелюбная, с красивым грудным голосом. Она провела церемонию с компетентностью бывалого регистратора.

Все остальные — Элис, Билл и работники фермы, включая Джэко, вооружившегося фотоаппаратом, — уже ждали на лужайке, где Салли разместила небольшой стол и стулья и даже организовала музыку. Когда жених и невеста вышли на веранду, она включила проигрыватель, и романтические звуки одной из любимых мелодий Клэр — «Как чудесен этот мир!» — наполнили освеженный грозой, воздух.

Церемония была простой и трогательной. Никто не сомневался в глубокой любви жениха и невесты. Салли то и дело подносила к глазам платочек, но слезы ее были слезами радости, не печали.

Когда сотрудница магистрата объявила Клэр и Эдама мужем и женой и сказала с улыбкой: «Теперь можете поцеловаться», они сделали это с такой любовью, о которой и не мечтали несколько недель назад.

— Папочка целует мамочку! — крикнул Джейми, и Клэр изумленно оглянулась на него. На ее глаза навернулись слезы.

— Я сказал ему, что, как только поцелую тебя, он может называть тебя мамочкой, — признался Эдам и, понизив голос, чтобы только Клэр его слышала, добавил: — Я люблю тебя, моя дорогая… моя жена… моя любовница… мой друг… мой… мир.

— Я тоже люблю тебя, мой чудесный, мой самый лучший англичанин, — прошептала Клэр и подняла на него сияющие глаза.

Они принадлежат друг другу… две половинки, ставшие, наконец, одним целым. Два человека с противоположных концов света, наконец обретших себя.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.