Дорис Смит - Песня, зовущая домой

— Адам, — беспомощно сказала я, качая головой, — вы, наверное, шутите. Я не могла бы, даже если бы было на кого оставить детей. Да и не стала бы!.. Миссис Камерон недавно говорила, что Новый год — это семейный праздник. Мы должны встречать его вместе, все трое. И ведь, — внезапно вся моя жалость к себе совершенно исчезла под наплывом гордости, — это же то, что они смогут потом вспоминать — как их отец пел в Новый год для всех семей по всей Британии.

Для семей по всей Британии, отозвалось у меня в сердце, кроме нашей , нашей собственной…

— О Деб, вы уж и вправду рассудительная девушка! — весело сказал Адам, награждая меня братским, но тем не менее крепким поцелуем. Он еще не успел завершить его, когда дверь открылась и вошел Колин.

Я слабым голосом сказала:

— Колин, я не ждала тебя в это время!

Адам хрипло рассмеялся:

— Славный театр, да? Подойдет для концовки первого акта!

Колин тоже засмеялся, сверкая зубами. Он очень неплохо выглядел, когда уходил; теперь, по-моему, он совсем не так хорошо выглядел.

— Ты не забыл про ленч? — обвиняющим тоном спросила я, и в контексте полномасштабной репетиции этот вопрос прозвучал не самым разумным.

— Ладно, я побегу, — говорил Адам. — Очень здорово было снова повидать вас, Деб, и спасибо за чай. — Он добавил, что снова будет в Глазго через месяц по пути в центры зимнего отдыха, которые он собирался фотографировать, и принял мое приглашение тогда заглянуть и погостить дольше.

— Колин, надо было сказать, что ты зайдешь. Я бы что-нибудь приготовила.

— Сам не знал. Просто у нас неожиданный перерыв, — кратко ответил он и поглядел на часы. — Чашка чаю сгодится, если есть.

Девятнадцать миль ради чашки чая! У меня сжалось сердце. Когда я кинулась в кухню, Йен, не соблюдая предписаний, слетел по лестнице с подарком в руках.

— Смотри, папа, погляди на это! Здорово, верно? — и когда я вернулась, неся наспех сделанные бутерброды, там уже была Руфь со стиральной машиной, и Колин смотрел на них обоих мрачнее тучи.

Сердце у меня упало, но я нисколько не удивилась. В Слигачане сразу бросалось в глаза отсутствие экстравагантных игрушек. Я была согласна с Колином, но Адам столько на них потратил, и с его стороны было очень мило заглянуть к нам. Я так и сказала.

— И ты не сказал мне, что в прошлый понедельник видел его в Лондоне.

— Я его не видел, — безразлично сказал Колин.

— Ты был с Хани Харрис, — вырвалось у меня. Я не собиралась этого говорить, тем более вот так резко, почти грубо. — Я не знала, что она вернулась. Адам говорит, что она сегодня участвует в шоу. — И это должно было прозвучать вопросительно, но вышло утвердительно и рассерженно.

— Адам теперь как будто необычайно хорошо знаком с миром поп-музыки, — заметил Колин. — Да, Мэри вернулась домой две недели назад. На Рождество она работала в кабаре в Лондоне, почему я и задержался там в понедельник, чтобы порепетировать с ней. Этим утром она прилетела для сегодняшнего шоу и шлет тебе свою любовь. Она бы с удовольствием заехала сюда, но для этого не будет времени.

Меня не удивил его бесстрастный тон. Он был порядочным человеком — старомодное слово в наши дни, — и любил он тоже как порядочный человек, что при данных обстоятельствах означало молча и бескорыстно. Но сегодня он ее видел опять, и это было заметно — небольшие мешки под глазами, опавшие щеки. Не в форме для встречи Нового года. Только ведь он профессионал и великий певец. Никто, кроме меня, не догадается, что он чувствует.

Я прогнала детей обратно наверх и сидела здесь, пока он управлялся с непритязательной едой. Мы обрывочно обсуждали то и это, совсем не те вещи, которые мне хотелось сказать — чтобы он сегодня при каждой возможности заходил в помещение, чтобы был внимательнее на дороге утром, даже какую-то глупость насчет Нового года. Когда я его снова увижу, он уже наступит, наш первый Новый год вместе. Но вряд ли стоило говорить об этом, когда его мысли были заняты Хани.

Только чтобы что-то сказать, я заметила:

— Адам говорит, что он взял Магду на равных в партнеры в магазинчике твида.

Я не думала, что для Колина это будет новостью, но, по-видимому, он этого не знал. Он резко поднял голову.

— Я думаю, что это очень благородно, — добавила я.

— Очень, — сухо сказал он.

— Но это так похоже на Адама, — продолжала я.

Я замолкла, когда Колин опять вставил:

— Очень.

— Ну, мне известно, что ты-то его не любишь!

— Но хотела бы, чтобы любил? — Я не могла понять его тон. Может, он был ироничным — или фаталистским.