Дорис Смит - Спой мне о любви

Такой же была и Рут — в мокрой куртке, с блестящими глазами и алыми от мороза щеками.

— Ничего! Свежий воздух детям только на пользу, — беспечно заявил Колин.

— Смотрю, ты со вторника успел изменить свое мнение, — раздраженно прокомментировала я.

— Да. Благодаря тебе, — добродушно напомнил он мне.

После ленча вновь повалил снег, и весь день мы просидели дома. Прошел он так же душевно, как и вчерашний. Колин в очередной раз доказал, что он замечательный отец, — не позволял детям смотреть по телевизору все подряд, зато не забывал его включить, когда показывали мультики, и придумывал разные игры. Но, увы, с каждым часом мое горло болело все сильнее.

Отправляясь в постель, я приняла ударную дозу лекарства, но из-за жара сон мой был тяжелым. Утром, проснувшись, я обнаружила, что комната залита ярким светом, а у кровати стоит Колин с завтраком на подносе. Стрелки на часах — о ужас! — показывали десять.

— Просыпайся, просыпайся, соня! — заулыбался Колин.

Это же моя работа — готовить завтрак! Почему он не разбудил меня пораньше? Увидев выражение моего лица, Колин растерялся.

— Эй, я принес тебе завтрак, а не дозу мышьяка. Ты что, не любишь завтракать в постели?

Дело не в этом! Дело в том, что я не справляюсь со своей работой! От досады я стала грубой:

— Нет, не люблю! Я предпочла бы встать.

— Извини. В следующий раз буду знать, — отрезал он.

Меня переполнило раскаяние. Зачем я его обидела?

— Колин! Я…

Слишком поздно! Он уже вышел и закрыл за собой дверь. Поднос с едой остался на стуле рядом с кроватью. Отбросив одеяло, я спустила ноги на пол. Промучившись угрызениями совести несколько минут, наконец пришла в себя. Только что мне ужасно хотелось извиниться перед Колином, поблагодарить его и… Разве это не попытка эмоционального сближения, от которой меня предостерегал Адам? Анна, несомненно, повела бы себя именно так. Я представила себе, как она бросается Колину на шею, прижимается к нему, целует, говорит о своей любви… Нет, Колин никогда не дождется от меня подобной сцены. Это я твердо решила. Возникло всего лишь небольшое недоразумение, и я должна отнестись к этому с циничной иронией, которая будет для меня руководящим принципом на весь день.

Когда я спустилась, Колин заканчивал мыть посуду, Рут вытирала ложки, Йен задумчиво стоял у плиты. Я спросила у него, вкусный ли был завтрак, но мальчик только пожал плечами в ответ.

— Что-то не так? — повернулась я к Колину.

— Объелся конфетами, — усмехнулся он. — Вот и не осталось места для завтрака.

— По-моему, дело не в этом, — пробормотала я, вспомнив о своих вчерашних симптомах. — Йен, дорогой, тебя тошнит?

— Нет, — ответил он обиженным тоном и растерянно добавил, как будто это только что пришло ему в голову: — Я не знаю. Папа, ты не возражаешь, если я немного посижу у тебя на коленях?

— О, будь моим гостем, — покорно кивнул Колин. — Ну, тебе удобно?

— Да, спасибо. Теперь у меня не болит, — вздохнул Йен.

— Что не болит? — забеспокоилась я.

За Йена ответил его отец:

— Угадай с трех раз: голова, горло, ноги…

Я в первый раз за утро пристально посмотрела на мужа, и мне совсем не понравилось то, что я увидела. Глаза Колина были такими же печальными, как у Йена, губы побледнели.

— Кто-нибудь еще переел конфет? — решительно спросила я.

— Говорила же: ничего хорошего от возни в снегу не будет! — проворчала я, поворачиваясь к лежавшему на кровати Колину.

— Мы, очевидно, оба поймали тот же грипп, который уже перенесла Рут, — убежденно заявил он.

Температура у него была невысокой, но меня волновало его участие в телевизионном шоу, намеченное на ближайший вторник, — большая часть съемок должна была проходить на открытом воздухе. На выздоровление оставалось всего четыре дня. Чтобы удержать инфекцию и не дать ей спуститься в легкие, врач посадил Колина на антибиотики, и он стал быстро поправляться. Йен, в отличие от сестры, оказался капризным пациентом и скандалистом. В воскресенье утром Колин, услышав, как я в очередной раз топаю наверх, чтобы ответить на десятый по счету требовательный вопль, взял власть в свои руки и перетащил сына к себе в постель.

Я должна была бы быть благодарной, но вместо этого почему-то у меня возникло гнетущее чувство очередного поражения.

Утром 31 декабря Йен, однако, вновь был в своем обычном жизнерадостном настроении, а Колин, одевшись потеплее, отправился на репетицию. Шоу выйдет вечером в прямом эфире из Глазго, и хотя та его часть, которая будет передаваться по телевидению, закончится с наступлением Нового года, вечеринка в студии продолжится. Было ужасно обидно: ведь это мой первый праздник в Шотландии, мне казалось, что любые посиделки этой ночью будут гораздо веселее, чем мой горький жребий одиноко сидеть в компании с телевизором. Ну что ж, по заслугам и награда. В тот день, когда Колин попросил меня выйти за него замуж, мне почудилось, что мой ответ его обрадовал, но после того холодного ноябрьского утра, когда он надел мне на палец обручальное кольцо, я поняла, что не сумею сделать его счастливым. Я так старалась вести себя правильно, но где-то допустила ошибку. Где?