Дорис Смит - Спой мне о любви

— Тебе она нравится? — поинтересовалась Элейн.

Обычно я не особенно разговорчива, когда дело касается моих родных и близких. К тому же я испытывала смущение, опасаясь, не слышит ли мою болтовню сосед справа, сидевший через проход, но он, казалось, совсем не обращал на нас внимания. Это был крупный мужчина в синем пиджаке, судя по всему полностью погрузившийся в чтение газеты. Темные очки усиливали впечатление, что он совершенно отрешился от внешнего мира.

— Ну, можно сказать так: она пришла, я увидела, она победила, — улыбнулась я.

Барбара выпорхнула тогда из лондонского самолета как раз после окончания сезона дождей, в искрящихся лучах полуденного солнца, и вся, от огненно-рыжей макушки до кончиков босоножек на тоненьких ремешках, она была похожа на Алоцветик из сказки братьев Гримм и казалась такой беспечной, что я в отчаянии подумала: Алану ни за что не довести ее до алтаря. Но ему это удалось, и в собор вошла настоящая невеста, скромная и прекрасная, в белом атласе и хрустящей фате на огненно-рыжих волосах, просвечивавших сквозь полупрозрачный шифон золотым нимбом.

Сама я походила скорее на Белоснежку из той же сказки. Платье подружки невесты, сшитое мной самой из индийского сари, было простым и классически бледно-голубым.

Когда речь зашла о красавицах, Элейн спросила, видела ли я шоу Хани Харрис. Последние четыре недели оно собирало полные залы в одном из театров Найроби. Труппа приехала на гастроли из Британии, и ее хозяйка, Хани Харрис, была хорошо известна. Ее пластинки занимали первые строчки во всех хит-парадах — об этом я знала от Барбары. Гвоздем программы становились самые известные артисты, многие даже с мировой репутацией. Алан и Барбара сходили на концерт, но я отказалась составить им компанию.

— Там выступала не только Хани Харрис, — щебетала Элейн. — Колин Камерон пел просто потрясающе! Что за голос!

Колин Камерон, мировая знаменитость, был постоянным участником шоу.

— Да, голос у него приятный, — легко согласилась я, однако не стала говорить, что мой привередливый слух уважает Мендельсона и предпочитает звучание Королевского филармонического оркестра, иначе это было бы расценено как простое зазнайство.

Элейн все еще рассказывала о шоу, когда подали обед: грибной суп-пюре, жареную баранину с гороховым соусом и фруктовый крем. Оказалось, что она видела шоу дважды, но Колин Камерон затмил для нее все.

— Он шотландец, — сообщила Элейн.

— Никогда бы не подумала, — поддразнила я ее. Мистер Камерон пел с таким акцентом, что определить его национальность не составляло труда.

— У шотландских теноров своеобразный тембр, особенная дикция и неповторимый стиль, они не боятся раствориться в песне!

— Ты совершенно права.

Я могла бы назвать множество хороших английских теноров, но меня в данную минуту больше беспокоили не их тембры, а нервные взгляды, которые моя соседка то и дело бросала в иллюминатор — за ним на крыле лайнера вспыхивали красные сигнальные огоньки. Думать о том, что мы бороздим бескрайнюю синеву, мне тоже не хотелось, хотя я совсем не трусиха.

— Теперь Колин Камерон оставил шоу, — продолжила Элейн. — Следующие две недели он будет выступать в кабаре в «Геллери». — («Геллери» был одним из лучших отелей Найроби.) — Остальные отправились на гастроли в Каир. Неплохая жизнь!

— Ты слишком снисходительна, — решительно заявила я. — На мой взгляд, весь шоу-бизнес можно охарактеризовать одним словом: подделка. Покажи мне хоть одного из них, кто сам чистит свои ботинки, приколачивает полки или следит, чтобы его ребенок делал домашнее задание. — Я совершенно серьезно относилась к подобным вещам, потому что именно они делают мужчину мужчиной, а дом — домом. Алан успешно справлялся с первыми двумя пунктами, и я надеялась, что, когда придет время, он будет таким же добросовестным и во всем остальном.

Элен, однако, нашла мои слова забавными. Сквозь ее хихиканье я различила какой-то шорох и покосилась на соседа, но мистер Невидимка, как я его успела окрестить, по-прежнему прятался за газетой. Все, что мне удалось рассмотреть, — это темноволосую макушку, синий рукав и кольцо на пальце. В любом случае за шумом моторов он едва ли мог меня услышать.

— Я была в «Геллери» прошлым вечером, — небрежно сказала я.

— О, расскажи, расскажи! — взмолилась Элейн.

Я так и сделала, в красках описав ей, как мистер Камерон был «удивлен», когда его «обнаружили» за столиком в обеденном зале, и как, подстрекаемый грохотом африканского барабана, он с улыбкой отодвинул свой стул и направился к сцене.