Карен Смит - Любовная мозаика

— Доброе утро, дорогой.

— Доброе утро. — Клэй наклонился и поцеловал ее.

— Похоже, ночные кошмары сегодня испугались моего присутствия в твоей постели, — шутливо заметила Пейдж.

— Может быть, — в тон ей ответил Клэй. — Но вообще-то они приходят, когда им вздумается.

— Нет, это я их прогнала, — продолжала кокетничать девушка.

На ночном столике зазвенел телефон. Кто бы это мог быть в столь ранний час, подумал Клэй и поднял трубку.

— Здравствуйте, это Моника Конрад. Могу я поговорить с дочерью?

Властный, не терпящий возражений тон женщины всякий раз неприятно задевал его.

— Одну минуту, — холодно произнес он и передал трубку Пейдж. — Это твоя мама.

Клэй встал, надел темно-синий махровый халат и завязал на нем пояс. Делая вид, что ищет нужную книгу, он краем глаза наблюдал за Пейдж. По мере того как она слушала мать, выражение ее лица стремительно менялось: оно стало серьезным, собранным, в глазах исчезли счастливые, озорные искорки, словно кто-то специально потушил их. Мельком взглянув на Клэя, женщина тотчас потупила глаза. Его охватило неприятное, тревожное чувство.

— Я все поняла, — наконец произнесла девушка. — Увидимся.

Передавая трубку Рэйнольдсу, она продолжала старательно прятать от него глаза. Он не сдержался, швырнул трубку на аппарат, резко спросил:

— Чего она хочет?

Девушка подняла на него глаза: в них застыло выражение растерянности, сиротливости, печали.

— Она хочет услышать мое решение сегодня, — сказала Пейдж. — Ждать больше не может.

Клэй напрягся.

— Ну и что же ты решила? — как можно мягче спросил он.

Ее глаза наполнились слезами, губы искривились, по щекам побежали соленые струйки. Не в состоянии произнести ни слова, она, словно рыба, выброшенная на песок, только мучительно ловила ртом воздух и захлебывалась рыданиями.

Как ни странно, но жалость не шевельнулась в его душе. Ее заглушила тяжелая ярость.

— Ты разочаровываешь меня, Пейдж, — начал Клэй, а его руки в карманах халата сжались в кулаки. — Ты, кажется, еще недавно уговаривала Бена следовать за мечтой: учиться принимать решения. Неужели одобрение или неодобрение матери значит для тебя больше, чем собственное счастье? Получается, что ты лгунья, лицемерка.

Пейдж передернуло, как от пощечины.

— Ты забываешь, Клэй, что я люблю свою работу, — бросила она ему.

— Неужели? — скривил он губы в злобной усмешке. — А по-моему, кого-то когда-то в угоду эгоистическим амбициям лишили детства, положили, так сказать, на жертвенный костер фанатических утопий. Удивительно, что этот «эксперимент» проделали люди самой гуманной профессии на свете. Я бы дорого дал, чтобы узнать одну вещь: ты знаешь, что такое свобода? Ты когда-нибудь поступала по-своему? Что в твоем понимании означает словосочетание «независимая личность»?

— Главным моим делом было… — начала Пейдж.

— Лечить, — закончил он за нее. — И кто же тебе мешает заниматься этим и впредь? Кто сказал, что исполнение профессиональных обязанностей исключает личную жизнь? Пойми, я люблю тебя, но одного моего желания быть с тобой недостаточно. Для полного счастья ты тоже должна хотеть, чтобы мы были вместе, причем хотеть так же сильно. Если ты останешься в Лэнгли, но в душе будешь считать, что совершила предательство по отношению к родителям, ты погубишь нашу любовь. А если уедешь, предав свои надежды и мечты, сломаешь жизнь себе.

Клэю было нестерпимо больно видеть ее слезы.

— Если я останусь, — девушка всхлипывала, — то навсегда расстанусь с Африкой, перечеркну свое прошлое. Мама предлагает мне поехать с ней, чтобы заодно проверить на расстоянии, насколько сильны у нас с тобой чувства…

— Да она просто рассчитывает, что ты вдалеке постепенно забудешь меня.

Девушка дотронулась до его руки.

— Я никогда не смогу забыть тебя, но у меня будет время проанализировать…

Рэйнольдс отнял руку и нервно провел по волосам.

— Тебе не время нужно, а смелость.

— Это нечестно, Клэй, ты давишь на меня.

— Мне все ясно, Пейдж. Ты сомневаешься, а я не хочу жить с человеком, который все время сомневается. Если ты не готова принять решение, уезжай в Африку, живи чужой жизнью и чужими идеалами. Для нас обоих так будет только лучше.

Клэй выключил компьютер и сидел, тупо уставившись в стену. Он приехал на работу, но ни на чем не мог сосредоточиться и ненавидел себя за это. Все его мысли занимала Пейдж.

Утром Клэй предъявил ей своеобразный ультиматум, и они разъехались, холодно попрощавшись, если не сказать больше.