Джанин Уокен - Знак Небес

— Зато ты прислал мне ее.

С этими словами Дайана стянула с рук перчатки и засунула их за пояс. Затем расстегнула куртку и вытащила из нагрудного кармана блузки сложенный вдвое листочек белой бумаги, который показался Клейтону удивительно знакомым.

— Ведь это… — начал было он, однако Дайана тут же прервала его нетерпеливым жестом.

Развернув листок, она с выражением прочла:

— Дайана! Умоляю, приходи сегодня вечером к эвкалипту на границе наших владений, ровно в семь. Исполни мою просьбу хотя бы ради той дружбы, что связывала нас в детские годы. Если не придешь, то пожалеешь. К. У. — Закончив чтение, девушка вопросительно посмотрела на Клейтона. — Ну, что ты теперь скажешь?

С омерзением глядя на бумажку, Клейтон потрясенно воскликнул:

— Но я не писал этого!

— Странно, — с издевкой протянула Дайана. — А ведь это так на тебя похоже, Уинстон: запудрить девушке мозги, чтобы получить от нее все, что нужно. А затем, когда жалкая цель достигнута, заявить, будто ты тут совершенно ни при чем и это она тебя не так поняла. Так ты скажешь, зачем меня сюда заманил или нет?

Услышав подобное обвинение, Клейтон судорожно сжал кулаки. Он понял, что Дайана подразумевает нечто большее, чем сегодняшнее недоразумение. В ее словах крылся явный намек на события пятилетней давности.

Намек на то, что Клейтон собирался жениться на ней по расчету.

— Я никогда не использовал женщин так, как ты говоришь! — вне себя от ярости вскричал он. — От кого ты вообще научилась ни за что ни про что оскорблять человека? От своего покойного ненормального папаши, да? — Увидев побледневшее лицо девушки, Клейтон понял, что переборщил, и уже более примиряющим тоном добавил: — А что касается этой записки, — он брезгливо кивнул в сторону письма, — то повторяю, что не писал ее! Черт побери, назови хоть одну причину, по которой мне пришло бы в голову назначать это сумасшедшее свидание?

У Дайаны от гнева задрожал подбородок. Не отвечая на последний вопрос, она срывающимся голосом произнесла:

— Клейтон Уинстон! Если ты еще хоть раз позволишь себе оскорбить память моего отца, Патрика Глэдстона, то… то я не отвечаю за себя! Итак, зачем тебе понадобилось заманивать меня сюда?

Скрипнув зубами, Клейтон медленно процедил:

— Я не писал этой идиотской записки.

Кажется, его уверенность поколебала Дайану.

— Что ж, допустим, ты говоришь правду. И все же я не знаю никого, кому бы пришло в голову прислать мне подобное послание.

— Это мог сделать кто угодно. Просто кому-нибудь из соседей захотелось столь глупо подшутить над нами.

— Не думаю. Едва ли посторонний мог узнать о том, что я настолько сентиментальна, что откликнусь на призыв вспомнить «детскую дружбу», — с нервным смешком произнесла Дайана, пристально разглядывая камешек на полу. — Да и кроме того, разве можно настолько хорошо подделать почерк? Сам знаешь, сколько раз я пыталась скопировать твой завиток над Д и у меня ничего не выходило.

— Значит, кому-то пришлось очень постараться, — возразил Клейтон. — Неужели ты думаешь, что…

Яркая вспышка на мгновение ослепила его. Раздался оглушительный удар грома, подобный сотне одновременно разорвавшихся гранат. Ветхие стены и крыша сарая пришли в движение, грозя обрушиться в любой момент. Испуганные лошади взвились на дыбы и, оборвав привязь, ринулись прочь, подальше от грохочущего ада.

— Бонни, нет! — запоздало крикнула Дайана, с отчаянием глядя вслед белой кобыле.

Она бросилась догнать лошадь, но оступилась и отчаянно замахала руками, силясь восстановить потерянное равновесие.

Испугавшись, как бы девушка не упала и не размозжила себе голову о какой-нибудь камень, Клейтон инстинктивно кинулся к ней. Он успел обхватить ее за талию, однако сам не удержался на скользком месте, и спустя мгновение оба шлепнулись на грязный пол.

К несчастью, падая, Клейтон неловко подвернул под себя руку, так что тяжесть двух тел пришлась на его правую руку. Заскрежетав зубами от пронзившей его острой боли, Клейтон чертыхнулся. Словно бы в ответ на проклятие, в крыше образовалась внушительная брешь, и поток ледяной воды вперемешку со строительным мусором окатил молодых людей.

Несмотря на дьявольскую боль, Клейтон не мог не оценить всего комизма ситуации. В то время как хрупкое тело Дайаны, все еще лежащей сверху, служило ему своего рода прикрытием от дождя, он выступал в роли своеобразной прослойки между девушкой и жесткой, бугристой землей, быстро превращающейся в жирную, липкую грязь.