Сандра Хьятт - Любовь жива

Она подошла к большой семейной фотографии в рамке на стене. На фото, заинтересовавшем ее, была осень, и под развесистым дубом стояла семья. Снимок не был постановочным, почти никто из смеющихся людей не смотрел в камеру. Людей было, пожалуй, слишком много. Джиллиан посчитала детей и попыталась догадаться, кто есть кто.

За ее спиной раздались шаги, и она обернулась. Макс наблюдал за ней, скрестив руки на груди, с ничего не выражающим лицом.

— Можно ехать. Где Этан?

— С твоей мамой.

Она снова повернулась к фотографии.

Шестеро детей — одного она не знала. Двое одинаковых мальчишек, обнимающих друг друга за плечи, отличающихся друг от друга только рубашками — два юных Макса, лет десяти. Наверное, один из них тот самый загадочный Дилан, о котором говорил Картер. Джиллиан вдруг стало трудно дышать. Скорее всего, Макс не упоминал о нем потому, что Дилана либо изгнали из семьи, либо он умер. Принимая во внимание добрые семейные отношения, второй вариант был более вероятен. Но как это случилось? Когда?

Джиллиан повернулась к Максу. Вопрос вертелся на языке. Теперь становилась понятной его реакция и реакция Лоры на дату рождения Этана. Однако, глядя в мрачное лицо Макса, Джиллиан не решилась задать вопрос.

— Пойду, найду остальных, — бросил он и ушел.

У него был брат-близнец. И он не собирался рассказывать ей о нем.

Машина свернула на подъездную дорожку у ее дома. Тишина гудела от незаданных вопросов. Джиллиан ничего не спросила, Макс не проявил инициативы. Изменит ли он когда-нибудь свое решение? Есть ли у нее вообще право расспрашивать его? Она не могла себе представить, как тяжело ему было, когда он потерял брата, однако все эти мысли были лишь способом отвлечься от насущных дел — от вопроса «Что дальше?».

Макс заглушил мотор, но из машины не вышел, остался сидеть молча, положив руки на руль. Джиллиан посмотрела на свой дом, свою крепость. Наконец-то она отдохнет от этого двадцатичетырехчасового кошмара и будет отдыхать так долго, как получится.

Макс помог им выйти из машины и внес вещи в дом. Джиллиан присела перед Этаном и стянула с него футболку, которую он залил водой.

Скоро Макс уедет. Джиллиан показала язык смеющемуся Этану и рассмеялась в ответ. Скоро она сможет обдумать все, спокойно посмотреть на перемены, произошедшие в ее жизни за один день, растянувшийся на целую вечность. Этан убежал в гостиную к своей железной дороге, а Джиллиан, стоя в прихожей, смотрела, как Макс легко сбегает по лестнице. Вот он взялся за дверную ручку. Джиллиан затаила дыхание.

— Я заеду за вещами и вернусь через час.

— Вернешься? — переспросила Джиллиан. — За какими вещами?

— У меня их немного, одежда, пара книг. Я одолжил свою квартиру другу и живу в отеле теннисного клуба.

— Одежда… — Она повторяла за ним, как слабоумное эхо, но не могла заставить себя осознать его слова. — Но… ты не… ты же не думаешь…

Он нахмурился, открывая дверь и впуская в прихожую яркие солнечные лучи.

— Мы поженились, чтобы у моего сына была семья, а не бывающий набегами отец. Естественно, мы будем жить вместе. А ты что думала?

Она с трудом соображала, сердце отчаянно частило. Она определенно не думала об этом. Она вообще сознательно ни о чем не думала, потому что не хотела видеть очевидного, не хотела понимать, что властный Макс, любящий переписывать мир под себя, перепишет и ее мир. Перспектива была слишком подавляющей: Макс в непосредственной близости, постоянно в ее доме, где она будет видеть его, прикасаться к нему, возможно, даже ждать от него чего-то. Ужасно.

— Твой дом, — продолжал Макс, не замечая или просто игнорируя шокированное выражение ее лица, — намного лучше подходит для того, чтобы растить ребенка. Потом я куплю нам другой дом, я приметил неплохой недалеко от пляжа…

— Нет.

Она помотала головой.

— Нет?

— Мы не можем переехать, это будет слишком тяжело для Этана. Он еще не совсем привык к тебе.

— Верно.

Макс обвел взглядом ее простой дом, совершенно не похожий на роскошные особняки, к которым он привык. Впрочем, разница совсем не беспокоила его, судя по всему. Может быть, ей стоило порадоваться такому отношению, но она не могла. Ее голова была занята придумыванием эффективного довода, который предотвратит или хотя бы отложит переезд Макса к ней. Однако слова никак не давались. Несколько минут Макс ждал, а когда она так ничего и не сказала, бросил:

— Отлично, значит, решено, — и ушел.