Бетти Бити - Долгожданный рейс

— И что вы чувствуете по отношению ко мне? — едва слышно спросила она.

Он подошел к ней и сел на другой подлокотник того же кресла, взяв ее руки в свои.

— Это то, что я хотел сказать… тогда и сейчас.

Памела взглянула на него. И хотя знала, что можно ничего и не говорить, потому что на ее лице уже все написано, она сказала просто потому, что ей очень хотелось это сказать:

— Это все, что я хотела услышать. Тогда… сейчас… и всегда.

Напряжение и усталость мгновенно слетели с его лица. Очень нежно он обнял ее за плечи и прижал к своей груди. Потом посмотрел ей в лицо.

— Всегда, Памела? Ты сказала «всегда»?

Она кивнула.

— Но ведь не с самого начала, как я…

— С самого начала. — Она горячо кивнула. — Еще с курсов. Хотя ты ничего не знал тогда. Думал, что я влюблена в работу.

— Но ведь так и было. Если я тоже нравился тебе, то это была только часть твоего романа. Ты была очень молода… хотела видеть мир… встречаться с интересными людьми.

Она задумалась на мгновение, потом осторожно сказала:

— Может быть, ты и прав. Кроме того, было еще что-то, о чем ты мог думать.

Он вопросительно поднял брови.

— И в этом ты тоже был прав. Мне надо было многому научиться. Стать взрослой. Тогда я была еще ребенком. — Она сделала паузу. — Я осознала это только прошлой ночью.

Памела снова вложила свои пальчики в руки Роджера. Она глядела в его глаза, которые в течение этих долгих месяцев так по-разному смотрели на нее. Теперь она знала, что и жесткость, и гнев появлялись в них только потому, что он любил и заботился о ней.

— Ну а сейчас я уже взрослая, — сказала Памела так тихо, что ему пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать.

Его рот был так близко от ее губ, что он должен был только слегка поднять ее подбородок, чтобы поцеловать девушку.

Памела положила голову на плечо Роджера и прикрыла глаза. Сейчас все было так очевидно, что она недоумевала, почему так долго не могла понять его.

— А ты помнишь Афины и Каир? — Не дав ему ответить, Памела продолжала: — На самом деле я не должна спрашивать. Это была твоя идея опекать меня. Однажды ты сделал замечание, что я не смотрю, куда иду, потом чтобы пораньше легла спать, потом чтобы не потерялась в незнакомом городе. — Она загадочно улыбнулась. — Ну прямо странствующий рыцарь. Ни цветов, ни комплиментов, ни красивых слов. Ни одного пленительного свидания во всех прекрасных местах, где мы были вместе. — Она остановилась. — Думал только, чтобы защитить… чтобы…

— Любить и чтобы заботиться, — нежно закончил Роджер. Какое-то время он спокойно держал ее в объятиях. — И тем не менее тебе удалось стать предметом многих интересных разговоров, не так ли? — делая строгое лицо, внезапно спросил он.

— Что? Ты говоришь о Чипсе? — она сморщила лоб.

— Да, о нем.

Девушка слегка нахмурилась.

— Мне нравится Чипс, но…

— Мне он тоже нравится, — ласково сказал Роджер и громко рассмеялся.

— Но ты ведь не думал… — начала Памела.

— Полагаю, что не думал, — улыбнулся он, — у меня не было настроения просто думать.

— А Клара Уэнворт? — Памела быстро взглянула на него.

— Кто?

— Клара Уэнворт. Ты приглашал ее. В Париже. Помнишь?

Роджер улыбнулся:

— Господи, я знаю Клару много лет. Она начала работать с нами после войны. Но ведь ты не думала…

— Может быть… Знаешь, у меня тоже не было настроения просто думать.

Потом Роджер заговорил уже более серьезно:

— А этот последний случай в Нью-Йорке. Дженни Ламберт вбила нам в головы, что ты собираешься остаться в Америке, чтобы жить с богатой американкой. Я просто не мог вынести мысль, что могу потерять тебя. Мы уже были… ну, мы уже договорились о свидании на Гусином озере. Но тогда ты улетела в Монреаль, а я в Лондон. После этого я много раз пытался догнать тебя через дежурного. — Он грустно улыбнулся. — Но мы никогда не оставались в одном месте достаточно долго для того, чтобы была возможность сказать друг другу больше, чем просто «привет».

— Только сейчас, — сказала Памела, — только в этой комнате.

Две пары глаз, голубые и серые, посмотрели вокруг себя: большая голубая ваза над камином, на которой золотыми готическими буквами было написано: «Подарок из Брайтона», на кухне что-то жарилось к обеду и громко шипело, английское солнце освещало тонкий ковер — подделку под персидский, в его лучах плясали пылинки, за окном на капустной грядке миссис Райли из замерзшей земли все еще торчали несколько маленьких пучков зелени.