Элла Лерлэнд - Твое обручальное кольцо

Обычно тяжелая физическая работа снимала напряжение, однако сегодня этого не произошло. Скорее, наоборот.

Большой старый дом был погружен в темноту. Свет горел лишь в одном окне верхнего этажа в спальне Джейн.

Рон открыл дверь и стал осторожно подниматься по лестнице, но слишком поздно вспомнил о проклятой ступеньке — она громко заскрипела.

Теперь он наверняка разбудил Джейн, но, может, это и к лучшему. Он сразу попросит прощения, пока еще полон решимости… И вдруг услышал крики и глухой стук.

В несколько прыжков Рон достиг лестничной площадки, на которой уже появился Джек Джекобс. Одной рукой он тащил за волосы Джейн, а в другой держал тяжелый, похожий на дубинку электрический фонарик, каким пользуется полиция.

Рон остановился, как вкопанный, увидев ужас на лице Джейн. Болотного цвета глаза Джекобса маниакально блестели, а на губах играла торжествующая усмешка.

— А ну, иди сюда, Бартон, — приказал он со злобной гримасой. — Мы с твоей хозяйкой и ублюдком Марии заждались.

— Отпусти ее, — тихо сказал Рон и поднял руку, показывая, что в ней ничего нет. — Ведь тебе нужен я. Отпусти ее.

Джекобс с явной издевкой посмотрел в глаза Рону.

— Эта сучка, моя жена, разве не рассказывала, как ее держали в узде? Например, я неплохо управляюсь с этим фонарем. Разве что не артист в этом деле.

Рон впервые в жизни почувствовал настоящий страх.

— Если ты причинишь зло моей жене и ребенку, я убью тебя, Джекобс.

Он почти физически ощущал презрение и ненависть Джекобса.

— Ты хорошо поработал, — заметил тот, явно сознавая в этот момент свое превосходство. — Спустил на меня всю свору. Вы хотите отнять у меня мальчишек, убедили их, что я плохой отец — все, даже этот адвокатишка, которому я плачу. Считаете, что сестра Марии и ее никудышный муженек лучше воспитают моих собственных детей, мою родную плоть и кровь, да?

Рон, заметив ссадину и синяк на щеке Джейн, невольно вспомнил, чего натерпелась за все эти годы бедняжка Мария. Для такого зверя, как Джекобс, и смерти мало.

— Не я избил Джека и Джонни, — ледяным тоном произнес Рон, еле сдерживая себя.

— Ну и что? — отмахнулся Джекобс. — Меня отец тоже бил. Мальчишки ничего не имеют против ремня; битье делает их крепче, они становятся мужчинами.

— А какой мужчина бьет женщину?! — воскликнула возмущенная Джейн. В словах ее прозвучало презрение, а в глазах застыл страх.

— Да тот, кто мужчина получше, чем твой муженек, — с издевкой протянул Джекобс. — Скажите-ка, миссис Бартон, у вас не бегут мурашки по телу, когда он прикасается?

Глаза Джейн сверкнули неподдельным гневом, и она с размаху ударила Джекобса локтем в пах. С диким ревом он отшатнулся от нее.

Этим минутным замешательством противника и воспользовался Рон. Бросившись вперед, он сбил Джекобса с ног. Тот с грохотом упал, выронив фонарик, но быстро вскочил и принялся размахивать руками, как мельница крыльями.

Увертываясь от его кулаков, Рон изловчился и все же ударил Джекобса в скулу, но тот оставался несокрушим, как окаменелое дерево. Рон вился вокруг неповоротливого Джекобса, нанося короткие, но сильные удары то в живот, то под колени, а то и в пах, что было особенно болезненно. Наконец Джекобс с ревом согнулся пополам и рухнул.

Обессиленный Рон уселся на верхнюю ступеньку лестницы, пережидая, когда перестанет кружиться голова. Джейн дрожащими руками гладила его по лицу и вытирала кровь с разбитой губы.

— Как ты? — в тревоге спрашивала Джейн. — Что у тебя задето?

— Гордость, — хрипло промолвил он и встревоженно окинул взглядом лицо Джейн.

Ее глаза были полны слез, щека распухла, но в целом ничего страшного не произошло. Она казалась испуганной и такой трогательно беззащитной в своей легкой сорочке, что ему захотелось взять ее на руки и не отпускать от себя ни на миг.

Но от волнения голос прозвучал грубовато, когда он торопливо спросил:

— С тобой все в порядке? Где Габи?

— С нами все хорошо. — Джейн с отвращением бросила взгляд на мучнисто-бледное лицо Джекобса. — Он грозился выкрасть мальчиков и увезти их в Мексику. Сказал, что мы… никогда не забудем его.

Рон заскрипел зубами в бессильном гневе. — Как он попал в дом?

— Я услышала шум на крыльце, решила, что это ты, и открыла.

— Конечно, даже не спросив, кто за дверью?

Джейн обиженно поджала губы.

— Я беспокоилась. Алан не знал, где ты; я звонила Джеймсу. Он сказал, что ты давно уехал.

— Я решил проехаться по дорогам, которые знал с детства. Иногда это помогает привести мысли в порядок.