Элла Лерлэнд: Твое обручальное кольцо

— И в радости, и в горе?..

— Пока смерть не разлучит нас…

Солнце в этот великолепный воскресный весенний день приятно грело круглый животик Джейн.

Маленькие Джекобсы уехали несколько часов назад, после недельного пребывания, и Рон, категорически запретил хлопотать по дому, велел ей отдыхать. Роль мамаши трех сорванцов и малышки Габи порядком утомила Джейн.

Пройдет еще немного времени, и в их семье будет прибавление. Она буквально считала дни. Через две недели, по ее расчетам, Джеймс Алан Бартон будет лежать у мамы на руках вместо того, чтобы озорно брыкаться в ее чреве.

— Вода со льдом для Мамы-Будды.

Открыв глаза, она увидела улыбающиеся лица Рона и Габи, которую он удобно пристроил на своем бедре. В руках у Габи была кружка с желанной водой.

— Ма-ма, — произнесла девчушка и улыбнулась, показав все свои шесть перламутровых зубиков и только что прорезавшийся седьмой.

— Спасибо, малышка, — пробормотала Джейн, осторожно беря у нее кружку. Поскольку Габи не сводила с нее черных любопытных глазенок, Джейн долго смаковала воду, причмокивая, вздыхая и восклицая к великому восторгу девочку: — Вку-у-у-сно.

— Ву-у, — протянула девочка, и Джейн расплылась в улыбке.

После неоднократных обсуждений она и Рон пришли к заключению, что у них просто гениальный ребенок.

Разумеется, это мнение разделяли все Чейны и миссис Квинсли, которые были убеждены, что Джейн святая, ибо она без единого упрека и жалобы, а, наоборот, с улыбкой и необыкновенной легкостью справлялась с младенцем, у которого резались зубы, и мужем, у которого Бог знает какой дурной и вспыльчивый характер.

Миссис Квинсли каждую неделю заявляла об уходе. Однажды утром, выведенная из себя раздраженными придирками Рона, она запустила в него диванной подушкой и грозно приказала закрыть рот на весь остаток дня, иначе она заставит его съесть эту подушку.

Джейн не осмелилась при Роне расхохотаться, чего ей страшно хотелось, но потом тайком искренне поблагодарила миссис Квинсли.

— Ну, маленькая мама, как мы чувствуем себя сегодня? — спросил Рон стоим ленивым приглушенным голосом, который так любила Джейн. Она теряет от него голову, когда погашен свет и они остаются вдвоем в спальне.

— Как перезревший плод, готовый лопнуть, — пробормотала Джейн.

Она наблюдала из-под чуть прикрытых век, как Рон усадил рядом с ней Габи и сунул малышке бутылочку с соком, вытащив ее из заднего кармана джинсов.

— Перезревший, говоришь? — так же лениво протянул он и прилег рядом на лужайке. Осторожно повернувшись к Джейн, он приложил ухо к ее животу.

От Рона пахло солнцем, трудовым потом и скошенной травой. Солнце высвечивало серебряные пряди в его спутанных волосах, и Джейн, не удержавшись, коснулась их пальцами.

— Малышу уже не терпится, бунтует вовсю, — смеясь промолвила она. — Весь в отца, которому даже с гипсом на руке неймется поработать. Места себе не находит.

Рон поднял голову и заглянул ей в глаза.

— Эй, разве я плохо поработал, признайся?

Джейн фыркнула.

— Первый раз встречаю такого самонадеянного и упрямого человека — мужчину и дитя одновременно.

Ее действительно не переставало удивлять, как большой и сильный Рон может быть то трогательно несмелым влюбленным подростком, то пылким любовником, то, наконец, волевым и упрямым мужчиной-супругом. Но она знала одно: с каждым днем он становится ей все дороже. Джейн любила его.

— Неужели у меня нет качеств, компенсирующих многочисленные недостатки? — спросил он лукаво.

Джейн задумчиво надула губки, прекрасно понимая, какого ответа от нее ждут.

— Должна сознаться, что кое-что меня приятно удивило в последние дни…

Рон довольно усмехнулся.

— Компенсации иногда расширяют кругозор.

— Согласна, — пробормотала она. — А ты, мой господин, на них мастер.

Она уткнулась носом в его ключицу, вдыхая запах согретой солнцем кожи, и коснулась губами рубцов на правом плече. Он больше не стеснялся, да и вообще забывал о них, когда целовал свою жену.

Известный голливудский актер, неизменный участник фильмов о Диком Западе. Прим. перев.