Белл Робинс - Мужское обаяние

— Мы должны сотрудничать в этом деле.

Вирджиния уставилась на него так, словно Фрэнк был самым непроходимым тупицей из всех известных ей людей.

— Именно поэтому я здесь, — стараясь не позволить ему увести беседу в сторону, заявила она. — Мистер Литтлер хочет…

— Мой шеф — лучший друг моего отца!

Энтони Маллори, отец Фрэнка, и Роберт Литтлер, исполнительный директор «Мусагета», которому подчинялась в числе прочих и возглавляемая Фрэнком служба безопасности, вместе учились в университете, а потом варились в адском котле войны. Спустя годы, когда Роберт занял высокий пост в руководстве фирмы, торгующей антиквариатом, он не забыл об Энтони и предложил ему должность главного эксперта.

— Роберт знает, что мой отец невиновен, — уже спокойнее сказал Фрэнк.

Будь Вирджинии известно о дружеских связях этих двух людей, она, возможно, промолчала бы.

— Может быть, это и так, — с сомнением в голосе произнесла она, — но именно Роберт Литтлер обратился в полицию. Он просил меня лично заняться этим делом. Он хочет найти твоего отца…

— Я тоже хочу его найти, — прервал ее Фрэнк, которого годы работы в контрразведке приучили не выказывать возмущения. — Ибо, когда он найдется, то представит объяснение, снимающее с него все подозрения.

— И я хочу, чтобы он нашелся… — Появившийся в голубых глазах Вирджинии стальной блеск свидетельствовал, что ей известно намного больше, чем она говорит. — Тогда я смогу отдать его под суд.

— Значит, тебе больше хочется накинуть ему удавку на шею, — упрекнул ее Фрэнк, — а вовсе не узнать правду. — Он помолчал, пытаясь успокоиться. — Какие у тебя сведения, которыми ты не желаешь поделиться?

— Никаких.

— Ты лжешь.

— Маллори, у меня есть свидетель, видевший, как твой отец вынимает из банковской ячейки яйцо работы Фаберже и кладет его в саквояж.

Это произведение ювелирного искусства должно было выставляться на аукционе, который «Мусагет» планировал провести через месяц. Это был, пожалуй, самый крупный лот за всю историю существования фирмы. И «Сотбиз», и «Кристиз» почли бы за честь выставить у себя эту безделицу, но клиент по каким-то причинам предпочел не столь шумно известный «Мусагет». И вот яйцо пропало, а в пропаже обвинялся главный эксперт фирмы Энтони Маллори. Видимо, Вирджиния подозревала, что Маллори-отец украл яйцо, а Маллори-сын, шеф службы безопасности, покрывает вора.

Фрэнк пожал плечами.

— Мне известно, что отец делал атрибуцию и готовил на яйцо все необходимые для проведения аукциона документы. Фаберже, конечно, игрушка не из дешевых, но, поверь, через руки моего отца прошло много дорогих вещей.

— Верно. Но это не просто дорогая вещь, а вещь очень, очень дорогая. Кроме того, оно имеет и историческую ценность, насколько мне известно, Фаберже делал его по заказу русского царя… И вот яйцо пропало, — сухо закончила Вирджиния. — Кто-то неплохо наживется.

Мило.

— Но не мой отец, — в который раз повторил Фрэнк. — Я и мои братья убеждены, что он случайно узнал что-то и попытался спасти ценную вещь.

От изумления у Вирджинии округлились глаза.

— Ты думаешь, что кто-то еще, кроме твоего отца, собирался украсть яйцо?

Не обращая внимания на ее язвительный тон, Фрэнк утвердительно кивнул.

— Мы думаем, что отец вынес яйцо и спрятал, чтобы тот, кто собирался его украсть, не смог этого сделать.

— Тогда почему твой отец не обратился в полицию? Или, на худой конец, к тебе?

По мнению Фрэнка, ответ лежал на поверхности.

— Потому что кто-то из руководства «Мусагета» замешан в этом.

Ее смешок странным образом повлиял на Фрэнка: согрел ему кровь, заставив ее с удвоенной силой струиться по жилам. На секунду Вирджиния вдруг предстала перед ним женщиной, которой доставили удовольствие в постели, но ее слова быстро отрезвили его.

— Маллори, ты преувеличиваешь. Твой отец виновен. Он украл произведение великого Фаберже. Это огромное состояние. Ему бы не позволили забрать эту вещь из банка, но клерк вроде бы узнал его.

— Мы арендуем там несколько сейфов для хранения особо ценных экспонатов. Моего отца действительно знают в банке, — спокойно подтвердил Фрэнк. — По инструкции он должен приходить в сопровождении одного из моих сотрудников, но в этот раз был один.

— И в банке, хотя и знали о нарушении инструкции, ему беспрепятственно позволили вскрыть ячейку и вынести ее содержимое, поскольку принимали за честного человека, — уточнила Вирджиния.