Изобел Чейс - Ты будешь рядом…

— Я догадываюсь, почему он разрешил! — воскликнула она. — Манне просто не понимает, что это такое — целый день спотыкаться о наши принадлежности!

Сэмми как-то странно посмотрел на нее:

— Неужели? Очнись, Арабелла! Наверное, кому-то придется помочь тебе в этом. Думаю, этим я только окажу любезность нашему другу Люсьену!

— Не понимаю, что ты имеешь в виду?

Сэмми тяжело вздохнул:

— Именно об этом я и говорю! Ты не понимаешь, что ты очаровательна…

— С очарованием уличного мальчишки, — печально перебила она его.

— Возможно, именно это ему в тебе и нравится.

Но Эраб сразу же отвергла его предположение:

— Нет, ему нравятся женщины холеные и утонченные, такие как Сандра Дарк.

— Это тоже он тебе сказал? — спросил Сэмми.

— Ему и не нужно было, — ответила Эраб и замолчала, размышляя, как она вообще начала этот разговор… да еще с Сэмми! — Мне не нравятся самодовольные люди! И я не считаю его таким уж необыкновенным человеком!

— Разве, Эраб? — Сэмми ее слова явно позабавили, а Эраб испугалась, что он может вновь засмеяться, и опять поспешно отвернулась на случай, если он это сделает. — По-моему, тебе нужно немного повзрослеть.

— Я взрослая! — заявила Эраб.

— Давай посмотрим насколько. — Сэмми положил ей руки на плечи и притянул к себе.

Эраб в ярости отпрянула, но безуспешно — он был сильнее. Но Сэмми не поцеловал ее, как она ожидала, просто крепко обнял, отпустил и с усмешкой констатировал:

— Да, вижу, тебе еще нужно повзрослеть.

Эраб, развернувшись на каблуках, поспешила в жилую часть дома, чувствуя себя так, будто почва вдруг ушла у нее из-под ног. Что происходит со всеми? И во всем виноват Люсьен Манне! Он все это начал, сделав ее неловкой и застенчивой, какой она раньше не была.

Джил развалясь сидела в одном из массивных кожаных кресел и, приоткрыв рот, изучала резной потолок.

— Ты должна согласиться, что этот мужчина соответствует здешней обстановке! — заявила она, даже не удосужившись взглянуть на Эраб. — Я слабею от восхищения всем этим и не могу дождаться, когда поделюсь впечатлениями с моей лучшей половиной!

— Сэмми, кажется, доволен, — вздохнула Эраб.

— Доволен! Дорогая, да он в экстазе! — Джил выпрямилась, серьезно взглянула в лицо подруги и забеспокоилась. — Что случилось, милая? Боишься, что мы заденем твои чувства?

Эраб покачала головой:

— Конечно, нет! Я устала объяснять каждому, что тут вообще нечего задевать. Он мне не нравится! Разве этого не достаточно?

— Может быть. Я сказала бы, это знаете только он и ты.

— Ты такая же противная, как и Сэмми! — обвинила Эраб подругу.

— Ну, дорогая, чего ты ожидала? Он, может, и обращается с тобой как с ребенком… Ладно, ладно, признаю, что он обращается с тобой как с ребенком! Но, по-моему, в то же время изо всех сил старается тебя защитить. — Джил поддразнивающе засмеялась. — Больше никаких серых платьев для тебя, милая!

Эраб удрученно развела руками:

— Я не могу этого понять! — Глаза ее вспыхнули, когда она подумала об отсутствующем Люсьене Манне. — Но все же доберусь до сути, если это даже будет последнее, что я сделаю!

Подруга озабоченно посмотрела на нее, но затем улыбнулась:

— Ты сделаешь это, милая! И эта тема достойна интересного разговора.

Но в тот день Эраб было трудно сохранить свою ярость кипящей. Она редко получала такое удовольствие. Еда была отменной, Хилари восседала за прекрасным полированным столом на месте своего дяди, идеально играя роль хозяйки. Слуги подыгрывали ей, наслаждаясь маленьким триумфом девочки так же, как и она.

— Люсьен говорит, что я очень похожа на мою маму. Он говорит… — Поймав взгляд Эраб, Хилари залился смехом. — Но он говорит! Говорит, что моя мама одобрила бы Эраб…

— Я тебе не верю! — заявила девушка, широко открыв глаза от удивления.

— Говорил! Говорил! И я тоже так думаю! Джил рассмеялась, но тут же остановилась.

— А ты передаешь своему дяде, что говорит Эраб? Девочка покачала головой.

— Нет, — ответила она.

— Почему нет? — спросила Джил.

Хилари глубоко вздохнула и смущенно взглянула на Эраб.

— Потому что он сказал мне, что Эраб это не понравится! — выпалила она. — Но сам он не возражает, потому что привык, что его цитируют, и еще он дважды думает, прежде чем что-то сказать.

— Правда? — возмущенно фыркнула Эраб. — Какое тщеславие!

Хилари, явно рассердившись, уставилась на нее, и две большие слезинки появились в ее глазах.

— Он не тщеславный! Он знаменитый!