Келли Хантер: Обречены любить

Судя по красивой шахматной доске и фотографиям, развешанным по стенам, Лили привлекали эти занятия. На фотографиях были запечатлены улицы и люди разных возрастов и национальностей, но Мия решила, что все снимки сделаны в Пинанге. Мия долго стояла перед фотографией своего отца, смеющегося, действительно смеющегося, покрытого грязью, с лопатой в руке. Кто его фотографировал? Лили? Смеялась ли она, как и он, когда делала снимок?

Здесь было много детских фотографий Итана и его отца, высокого красивого мужчины с добрыми, но немного грустными глазами. А на самом интересном снимке двое мужчин и мальчик рыбачили на пляже: отец Мии, Итан и его отец. Значит, они знали друг друга, их отцы; когда-то они были друзьями.

Мия спросила себя, все ли фотографии сделаны ее матерью. Может быть, именно поэтому здесь не было ни одного ее изображения?

Мия пришла сюда за ответами. Она хотела знать, что за человек была ее мать, что за женщина, бросившая мужа и новорожденного ребенка и ни разу с тех пор не давшая о себе знать. Но здесь были только кусочки жизни, почему-то важные для ее матери, и от этого вопросов становилось еще больше. Почему ее мать разлюбила ее отца? Как мог отец Итана влюбиться в замужнюю женщину? Как все они могли так поступить? Неужели не понимали, что делают кому-то больно?

Мия отвернулась от фотографий и слепо побрела к выходу. Она не в силах сейчас исследовать комнаты матери.

Итан застал отца дома, на другом конце острова: он поливал орхидеи, растущие на балконе. Итан молча оглядывался, отмечая изменения, которые дом претерпел после смерти Лили. Нигде больше не было полупрочитанных книг, на столе не стояли цветы. Итан почувствовал острую тоску по аромату цветов, их нежным лепесткам, по общей атмосфере уюта. Без Лили в доме словно стало холоднее. Вместо нее здесь теперь жило одиночество.

— Не знаю, сколько воды им нужно, — ворчливо сказал Натаниель Хэмилтон, выключая поливалку. — Думаю, достаточно.

Вода капала с цветов и стекала ручейками по плитке стены.

— Думаю, ты прав, — кивнул Итан.

Он был рад, что глаза отца немного посветлели.

— Вы с Мией прочитали завещание? — спросил отец, помолчав. — Ты видел ее?

— Ага.

Итан не чувствовал в себе сил признаться отцу в сокрушительном провале, которым закончились его попытки пригласить Мию в их семью. Рассказывать же о том, что больше всего ему хотелось прижать ее к себе и зацеловать до смерти, у него даже мысли не возникло.

— И?..

Итан пожал плечами и взъерошил волосы.

— Независимая, подозрительная, прекрасно справится с восстановлением отеля без всякой помощи. Ричард научил ее всему, что нужно для ведения дел.

Его отец прищурился:

— Ты передал ей мое приглашение?

— Да.

— А другое?

— И его тоже. Сейчас она не хочет от нас ничего. До недавнего времени она думала, что ее мать умерла двадцать четыре года назад. Чья это была идея?

— Не моя, — огрызнулся Натаниель. — Так решили Ричард и Лили.

— Ей больно. Она хочет получить ответы на свои вопросы.

Натаниель отвернулся и вдруг показался Итану старым и смертельно усталым.

— Ричард безумно любил Лили, — тихо сказал он. — И я тоже. В какой-то степени она любила нас обоих, но выбрала меня и тебя. У Ричарда никого не было, кроме нее, и он отпустил ее при условии, что она оставит ему Мию.

Итан скривился. Он вспомнил, как затуманивались глаза Мии, когда она говорила о своей матери и об отеле, и вдруг ужасно разозлился на Ричарда, Лили и своего отца.

— Скажи мне, — процедил он сквозь зубы, — кто-нибудь из вас хоть раз подумал о Мии?

— Все ошибаются, Итан, — устало сказал Натаниель, — а потом очень жалеют об этом. Ты знаешь это лучше всех. Если нам повезет, мы сможем искупить вину.

Итан ничего не ответил. Отец был прав.

— Я хочу, чтобы она поняла, как сильно мать любила ее. Я хочу хотя бы это дать ей, даже если она больше ничего не захочет принять от нас. Пожалуйста, не бросай попыток достучаться до нее.

Итан не хотел этого. Он не хотел сближаться с Мией, не хотел, чтобы усиливался голод, который он не знал, как сдержать. Но ему ничего не оставалось, кроме как согласиться.

— Хорошо, — пробормотал он, — хорошо, я постараюсь.

Натаниель нерешительно помолчал.

— Итан… Какая она?

Итан посмотрел в окно на волшебно-прекрасные сады, на которые отец потратил целое состояние, — приют для измученных душ. Сегодня он не найдет здесь успокоения.

— Безумно красивая.