Келли Хантер - Несерьезные намерения

Рождество — это пик продаж. Рождество — это семейный праздник, который иногда превращается в фарс.

Если добавить к этому кредитную карточку с крупной суммой на счете и город, купающийся в неоновом свете, Рождество в Гонконге останется в памяти навсегда.

Руби Магвайр, происходящая из состоятельной семьи и живущая в Гонконге уже более шести лет, знала это по собственному опыту. Следовательно, ей было вполне по силам организовать незабываемый праздник для детей одного из крупнейших инвестиционных банкиров Гонконга.

Что может ждать детей богача? Поездка в Диснейленд Гонконга или Оушен-парк. Голографическая елка или даже целых три. Больше подарков, чем только можно пожелать, рождественские фонарики и прочие атрибуты зимнего праздника и, если повезет, появление их вечно занятого отца.

Вот только все дети Расселла Уэста давно выросли, и, если верить обрывкам информации, которые Руби удалось выудить у личной помощницы Расселла, его старший сын куда-то исчез, старшая дочь восстанавливается после серьезной травмы, младшая обладает незаурядными способностями и живет отшельницей, а младший сын не то легкомысленный повеса, не то кто-то вроде Джеймса Бонда. Одним словом, в Диснейленд их не повезешь.

Вместо этого Руби наполнила просторные коридоры роскошного пентхауса Расселла Уэста самыми дорогими цветами, которые только смогла найти, — белыми орхидеями и шелковистыми пуансеттиями. Кроме того, она повсюду расставила конусообразные белые свечи и добавила в пруд под стеклом больше золотых рыбок. Пруд начинался под основанием лестницы и располагался вдоль стены атриума, доходя до террасы на крыше, где жили певчие птицы. Для общей картины не хватало только бамбуковой клетки со сверчком. Видимо, урожденному австралийцу Расселлу Уэсту содержание сверчка в качестве домашнего животного для культурной ассимиляции казалось излишним.

На календаре было уже 22 декабря. Трое из детей Уэста должны приехать завтра. Их будут ждать тщательно убранные комнаты с оригинальными праздничными украшениями и зарезервированный столик в одном из лучших ресторанов Гонконга.

Руби не была ни домработницей, ни кухаркой, хотя временами выполняла обязанности и той и другой. Она предпочитала называть себя ивент-менеджером Расселла Уэста. Возможно, она придумала это из жалости к самой себе, но старалась быть полезной своему работодателю. Судя по внушительной премии, которую он только что ей дал, он ценил ее услуги.

Она писала ему тексты речей для благотворительных мероприятий и держала его в курсе событий жизни гонконгской элиты, что позволяло ему извлекать выгоду из встреч с разными людьми.

Последней трудной задачей, которую с блеском выполнила Руби, была покупка подарков для детей сотрудников и деловых партнеров Расселла. Это доставило ей удовольствие. Более того, теперь у Расселла есть база данных с именами, датами рождения и увлечениями жен и детей его сотрудников и партнеров.

Что касается выбора подарков для детей самого Расселла, это тоже весьма нелегкая задача. На все про все у нее осталось двадцать четыре часа. Расселл не назвал ей примерную стоимость подарков и не сказал, что могло бы понравиться каждому из его детей.

— Даже не намекнул, — пробормотала она себе под нос, поставив на стол коробку с минеральной водой и открыв стеклянную дверь, ведущую на террасу. — Это неправильно.

Взяв из шкафчика на террасе пару тонких резиновых перчаток, она направилась к белоглазкам. Эти восточные певчие птички жили в клетке из бамбука во всю стену с ветками, гнездами и кормушками. Руби каждый день меняла газеты в выдвигающемся поддоне.

Многие знакомые Расселла недоумевали, зачем ему дома такая большая клетка, но он гордился тем, что его питомцам просторно и комфортно.

— Правительству следовало бы издать закон, согласно которому отцы должны сами покупать рождественские подарки своим детям, — сказала Руби птичкам, выдвигая поддон. — Почему это так сложно?

— Я тоже не могу этого понять, — послышался у нее за спиной низкий голос.

Руби повернулась, и ее глаза расширились при виде великолепного зрелища, представшего ее взору. В дверях стоял незнакомец с синими глазами и черными как смоль волосами. На нем было только полотенце, обернутое вокруг узких мускулистых бедер. Его грудь и плечи были широкими и загорелыми. Для пентхауса номер 61 это необычная картина.